1999 г.
Рационализаторское предложение
Поле для рационализаторской мысли было бескрайним…
Молодой специалист Григорий Мраковский решил „потоптать” его своими мудрыми мозгами. Взамен какого-то громоздкого шкафа с сотнями реле он предложил миниатюрную электронную схему. Смонтировал он ее сам, своими собственными интеллигентными руками. Иными словами, кое-как. Одна высокая электронная лампа шаталась в своей панели, как выпившая женщина в узком вагонном туалете. С монтажной стороны беспомощно обвисали, словно детские сопли, два желтых провода. Вместо кнопок на плате зияли дырки неведомой науке Геометрии формы — что-то среднее между квадратом и кругом. Гришка, по сути дела, был не виноват. Четырех кнопок у него просто не хватило. Схема, естественно, не работала, но у молодого специалиста было еще достаточно студенческой наглости для демонстрации своей „каракатицы” высокому начальству. При этом он весьма уверенно разъяснял:
— Вы же сами видите! Это не какие-то там реле с дребезжащими контактами! Это настоящая электроника!
Несмотря на убедительные интонации, начальник службы от письменного заключения вежливо отказался, посоветовав прежде всего прикрыть неприличные дырки кнопками.
— Знаешь, где наш снабженец сидит? Володя Бочкарев. Вот-вот. Сходи к нему, передай, что Тарасов приказал срочно обеспечить.
Пришлось идти. Володя оказался детиной под два метра с небрежно закинутыми назад длинными волосами и угрюмым выражением на круглом лице. Гришка начал мягко, неуверенно и издалека:
— Тарасов просил вам передать, что, если будет возможность…
— Ну! Чего надо?
— У меня, понимаете, в электронной схеме не хватает…
— Ну?
— Кнопки!
— Сколько?
— Четыре!
— Нет проблем!
Володя встал на стул, который тоскливо и привычно заскрипел под ботинками 46-го размера. Несколько секунд пошурудил длинной рукой на третьей полке и наконец вытянул несколько обтрепанных заявочных ведомостей.
— Кнопки, значит, говоришь? Так… Кнопки… Кнопки… Какие надо-то? Их здесь до хрена. И даже чуть больше.
— Да мне любые подойдут. Для электронной схемы…
— Ну, если все равно, так и покажи пальцем на любой шифр. Мне-то вообще до лампочки. Верно?
— Это верно, — согласился Гришка. — Ну давайте закажем вот эти, № 1894.
— Так, 1894. Сколько, говоришь, нужно?
— Для электронной схемы нужно четыре.
— Что ж так мало? Четыре даже неудобно заказывать. Ну ладно, мелочиться не будем, заявим двадцать пять.
— Мне-то всего четыре…
— Ничего. Это про запас будет. Чтоб больше ко мне не ходил. Согласен?
Гришка вынужден был согласиться и даже расписаться на рваных полях напротив выбранного шифра. После этого он стал прощаться, рассыпаясь в изысканных комплиментах. Дескать, посещение этого барака доставило ему массу удовольствия, вызвав неподдельный интерес к сложившейся системе снабжения атомной промышленности. Бочкарев перезвонил через две недели:
— Товарищ электронщик? Григорий Павлович? Приходи, забирай свои кнопки.
— Владимир Сергеевич, — ответил Гришка с предельной учтивостью, — я сейчас очень занят. Может быть, вы захватите их в карман и мимоходом на обед занесете?
— Эхма! В карман, говоришь? Да они каждая по 16 килограмм веса.
Гришке стало жарко.
— Эй, на проводе! Потерялся, что ли?
— Я здесь, — прошептал он, — я не потерялся. Я к вам сейчас зайду. В обязательном порядке.
Гришка не шел, а летел в отдел снабжения. Техническая совесть его была смущена и трепетала. От ее толчков сердце билось, как у новобранца перед первым парашютным прыжком.
— Ну, чего надо? А, это ты? Заходи, друг. Вон твои кнопки, в углу. Забирай их все.
Гришка поворачивал голову медленно, словно боясь встретиться взглядом с гигантским металлическим осьминогом. То, что он увидел, превзошло его разумение. В деревянной оправе, почти до самого потолка, стояли двадцать пять чудищ с какими-то ушами, клепанными защелками на пружинах. Кое-где красные надписи вещали: „Стоп!” и „Нажимать осторожно!”