Но кое с кем из строителей он сошелся довольно близко, в основном, на почве одинаковых взглядов на исторические и политические события. Например, тощий, интеллигентного вида Виктор Обухов из Рязани оказался тонким знатоком теории социалистического строительства в отдельно взятой стране. Он считал „социалистический эксперимент” в нашей стране обреченным из-за общенародной глупости и нравственной неподготовленности человеческого материала — прежде всего, политических вождей и больших начальников. Но отдельные, в основном, негативные результаты эксперимента Виктор считал полезными для будущего человечества как кошмарное предупреждение о том, что идея, овладевшая массами, становится материальной силой, но превращается в свою противоположность.
Иногда Обухов любезно приглашал Игоря на перекур в свой „кабинет”, маленькую угловую комнатку между осями „Б” и „В”. В этом запущенном уголке никакие работы давно не велись, и вообще непонятно было его техническое предназначение. На двери была прибита дощечка с надписью „Посторонним вход воспрещен”. Игоря здесь всегда встречали вежливо и радушно. Его дружно приветствовали и торопливо-услужливо подставляли под зад самый высокий удобный камень или прочную стопку кирпичей: „Садитесь, пожалуйста”. Сразу же интересовались, как его здоровье, и наливали самую приличную эмалированную кружку черного напитка, который кипятился на самодельной электроплитке в алюминиевой кастрюле практически весь рабочий день. К Игорю относились как к большому другу, несмотря на то, что он сразу при первом посещении „кабинета” отказался приносить им в зону чай. Зато сигаретами угощал всех и всегда, вплоть до полного опустошения мятой пачки. Светлый отблеск на его личность падал непосредственно от колоритной и уважаемой фигуры Виктора. Уже полгода Обухов считался старшим в восьмой строительной бригаде и официально был назначен техническим секретарем вольнонаемного прораба Михаила Михайловича Сидорова. Последний воспринимался восьмой бригадой зэков как „главный начальник” и одновременно как „балда” и „козел”. Виктор, по их мнению, явно превосходил Михалыча по техническим знаниям и общей смекалке. Обухов позволял себе изредка поспорить с прорабом и предложить более рациональный план предстоящей работы. Одним словом, Виктор Обухов пользовался законным авторитетом в своей бригаде, тем более что это была уже его третья отсидка, за двойное убийство. Сам Виктор, как, впрочем, и остальные зэки, считал, что сидит ни за что, „из-за грубой ошибки следователя”.
Заходя к ним в гости, даже на короткий промежуток времени, Игорь грубейшим образом нарушал режимный Регламент организации работ в зоне. Начальник первого отдела Федор Григорьевич Мартюшев ежедневно без устали проводил по этому поводу устный инструктаж со всеми командированными и вновь принятыми на работу. Мартюшев был ветераном режимной службы, собаку съевшим на всевозможных запретах и регламентах. Юношей он проходил воинскую службу в охранном взводе одного из первых челябинских реакторов, еще в ту горячую пору, когда там непосредственное научное руководство осуществлял сам Курчатов. Видел Федор Григорьевич собственными глазами и своего кумира, Лаврентия Павловича Берия, который прилетал к ним с инспекцией. Мартюшев любил вспоминать, что Берия очень квалифицированно и быстро определял главных виновников аварий и бракоделов. Рассказывал Федор Григорьевич в узком кругу и такой забавный эпизод…
…Молоденький солдат, замерзающий в тридцатиградусный мороз на посту, чтобы согреться, решил потанцевать на плотном снегу русскую плясовую. Увлекся и не заметил приближения из-за угла здания группы начальников во главе с Лаврентием Павловичем. „Вот уж они все смеялись от души над этим танцором. Особенно Берия хохотал”. Правда, потом солдатика все-таки наказали, сослали на север, где он и сгинул в небытие. „Но в тот момент все хохотали до упаду”…
Федор Григорьевич после окончания службы прошел трудный и долгий путь от простого инспектора — через заочный техникум — до начальника режимного отдела. И все благодаря своему упорству. Он искренне считал эту работу самой важной, ответственной и творческой.
Сейчас, в Шевченко, его главным делом была организация „правильного порядка” в условиях использования многотысячного контингента заключенных. Говорили даже, что он собирается писать на эту тему то ли кандидатскую диссертацию, то ли просто научное исследование. Первая заповедь Мартюшева гласила: вступать в какой-либо контакт с работающими на зоне зэками — категорически запрещается! Действовать можно только через прорабов строительного треста.