Виктор понимающе кивнул и последовал за своим провожатым на передний край, где с вечера наши бойцы копали траншеи. Еще в армии Виктора учили: хочешь быть живым - зарывайся в землю. Поэтому, взяв в руки саперную лопатку, он принялся яростно копать себе окоп. После 2-х часов непрерывной работы, он вырыл себе окоп 2х1 м и глубиной метр сорок. Перед ним сделал бруствер, замаскировал его нарезанным дерном и приготовился к атаке противника. Теперь у него было время, немного отдохнуть и, заодно, осмотреться. Перед ним лежал пологий берег реки, через которую немцам необходимо было провести переправу. То, что через реку не был наведен понтонный мост, с одной стороны, радовало, но, с другой стороны, у немцев, в начале войны, уже были танки, способные форсировать неглубокие водные преграды, так что такая река не могла быть для них серьезным препятствием. Справа - сзади от Виктора, на расстоянии ста метров, возвышался лес. Слева простиралась равнина, кое-где усеянная кустарником. По идее, именно там и стоило ожидать основную атаку противника.
"Ну, да ладно", - подумал Романов, - "Мне бы не о том сейчас думать".
Он огляделся вокруг. От реки, тихой в этот предрассветный час, поднимался туман. Иногда слышался всплеск крупной рыбы и по поверхности воды расходились круги. На востоке небо начало уже алеть, и в кустах, неподалеку, раздалось птичье пение. Как всегда, перед смертью, жизнь казалась необыкновенно прекрасной. Внезапно, в эти мирные предрассветные звуки стал вплетаться какой-то инородный шум. Навострив уши, Виктор явственно различил тихий далекий гул. Этот гул все усиливался, и вот уже из-за верхушек деревьев, на той стороне реки, показались темные силуэты немецких бомбардировщиков.
"Ну, началось", - подумал он, надевая на себя металлическую каску и опускаясь пониже в своем окопе.
А оно и в самом деле, началось. Земля содрогнулась у него под ногами. Раздался оглушительный взрыв, и сверху на него посыпались комья земли. В течение нескольких минут, которые показались Виктору вечностью, вокруг него был настоящий ад. Взрывы гремели беспрестанно, грозя разорвать его на куски, а может быть и на молекулы. Все это время он лежал на дне своего окопа, уткнувшись лицом в землю и только молился, чтобы, на этот раз, пронесло. Наконец, бомбежка прекратилась, и в воздухе разлилась тишина, которая после этого адского грома казалась непереносимой. Отряхнувшись от земли, забросавшей его толстым слоем на дне окопа, Романов пришел в себя и, ощупывая свое тело, с удивлением обнаружил, что он жив и даже не ранен. Тогда приподнявшись, он осторожно выглянул из окопа и посмотрел на реку. То, что он там увидел, не доставило ему никакой радости. С того берега в реку спускались, один за другим, немецкие танки. Их было не два и не три. Десятки тяжелых машин шли в атаку. И на всю эту железную армаду, с их стороны было только шесть 45-мм пушек и четыре 76-мм . Да и то, если они не пострадали при авианалете. Никаких ручных переносных противотанковых орудий у наших не имелось, кроме противотанковых гранат. Виктор с тоской посмотрел на свою гранату. Вот так, умри, но не дай пройти противнику. Умереть он сможет - это точно, но даже при самом удачном раскладе, он сможет забрать с собой только один танк.
Тем временем, танки уже стали вылезать на наш берег, медленно, эти неуклюжие, но страшные машины выезжали из воды и направлялись в сторону наших окопов. И только теперь, наконец-то, наша артиллерия открыла огонь. К сожалению, судя по звукам выстрелов, в строю у нас осталось всего несколько пушек. Первые снаряды легли с недолетом, но потом наводчики смогли подогнать прицел, и один вражеский танк закрутился на месте. Еще через мгновение черный дым повалил из его башни, затем башенный люк открылся, и из него на землю выскочили два немецких танкиста. Тут же, слева от Виктора, из наших окопов, ударил пулемет. Один из танкистов упал на землю, скошенный очередью, а второй, как показалось Виктору, просто залег, прячась от огня. Наши орудия продолжали вести обстрел, но, к сожалению, остановить танковую дивизию противника, они были не в силах. Со страхом, гневом и горечью смотрел Романов, как реку форсируют все новые и новые танки, и вся эта стальная армада неотвратимо движется на его окоп. Краем глаза он видел, как некоторые из красноармейцев, в панике бросают свои винтовки и бегут к лесу. В следующую минуту из-за деревьев ударили автоматные очереди и срезали бегущих бойцов.
"Так", - зло подумал Виктор, - "Вот он, НКВД, в действии. Вам немцев мало! Вы, сволочи, в окопах не лежите, под танковые гусеницы не прыгаете, а нас "пушечным мясом" сделали"? - и лютая, нечеловеческая злоба наполнила все его существо.