Ты-то сам, Ленина читал, на которого так часто ссылаешься?
Читал, - говорит, - А что?
А то, что возьми и почитай еще. Особенно, - говорю, - Почитай его "Письмо к съезду". Может быть, тогда тебе что-нибудь станет понятно. А пока, мне с тобой и говорить, вроде, не о чем. У тебя в голове просто набор штампованных глупостей. Голова же дана человеку для того, чтобы думать.
Еще одна, но очень большая трудность, в моем положении, это аппарат НКВД. Хоть и обезглавленный, но он не собирался, просто так, отдавать свою власть. Поэтому, пришлось провести еще целый ряд боевых операций. Да, да, самых настоящих боевых операций по захвату и уничтожению особо обнаглевших начальников этой организации. Только после этого, я нажал, как следует на Микояна, который стал теперь Генеральным секретарем ЦК ВКП(б), и заставил его упразднить эту организацию. После того, занялся политическими заключенными. Это что же получается? Страна находится в состоянии войны, а лучшие люди сидят в лагерях. Когда поднял документы, у меня просто волосы встали дыбом. Миллионы людей за решеткой. Их было столько, что пришлось выпускать их в несколько этапов. Всех сразу просто не в силах были доставить домой. Но, подлечились люди, отдохнули немного, а потом, стали их использовать по специальности. Кого на фронте, а кого и в тылу. Там тоже работы невпроворот: надо было эвакуировать из прифронтовой полосы заводы и строить новые в Сибири. Там уже наши инженеры наладили производство новых танков Т-72, реактивных установок, зенитных установок и автоматов "Калашникова". Кстати, нашел я самого Калашникова . Назначил его главным конструктором его же автоматов. Дал под его команду целое конструкторское бюро. Он был, правда, очень удивлен, такому назначению. "Зачем вам нужен конструктор, когда такой прекрасный автомат у вас уже имеется"? Но я ему строго так приказал приниматься за работу. "Может быть, - говорю, - Вы нам новый пулемет изобретете"? Смотрю, а у него даже глаза загорелись. "А что?" - говорит, - "Это мысль". Так что я теперь не сомневаюсь, что этого гения мы не потеряем.
Я все время говорю, "Я решил, я направил". У вас может зародиться мысль, что это все только моя заслуга. Конечно, это не так. Все мы: и Николай, и Валентин, и Алексей и Федор - принимали участие в решении этих вопросов. Я же, проводил их в жизнь, так как был введен, по нашему требованию, и по предложению Микояна, в состав Политбюро ЦК ВКП(б). Вот так, сбылась мечта миллионов партийных функционеров, которые спали и видели себя на вершине партийной пирамиды, в этой обители богов, у неиссякаемого источника власти и материальных благ. Только мне, скажу честно, оно и даром бы не надо, да и время сейчас не то, чтобы почивать на лаврах. Немцы, после наших ударов по их партийной верхушке и по оружейным заводам, приуныли, было, но быстро оправились. Им бы, дуракам, вовремя понять, что их план "Барбаросса" накрылся медным тазом, да начать мирные переговоры, но нашлись у них горячие головы, требующие продолжения банкета, нашелся и новый орел, на замену старому фюреру, и все понеслось дальше.
С одной стороны, я понимал, что это означает новые миллионы убитых, а с другой стороны, вы уж извините, но по своему опыту я знаю, что если ты напавшему на тебя хулигану не накостыляешь, или накостыляешь не как следует, то второй драки не избежать, а уж если дашь ему так, что мало не покажется, вот тогда он сразу станет шелковым. Так и тут: если мы фашистам все зубы не обломаем, так, чтобы они и их дети войну увидели не в чужой стране, а в своем городе, чтобы оплакали детей и жен своих погибших, чтобы увидели руины на месте цветущих городов, то не будет на Земле мира в течение многих лет. Кстати, тут еще вопрос с нашими "союзниками": Великобританией и США. Сознательно беру слово союзники в кавычки, потому что нет у СССР, врагов, страшнее, чем они. Сейчас они сидят, и руки от радости потирают, наблюдая, как мы с немцами друг друга уничтожаем. Для них, вообще, лучший вариант, если бы мы друг друга перебили. Не удивлюсь, если они станут скоро помогать немцам продовольствием и вооружением. Так вот, не знаю, как дальше дело пойдет? Если в этой войне немцы, да японцы этих союзников хорошенько не потреплют, как дальше история мировая повернется?
Глава 30.
Многие спят и видят себя на вершине власти. Они готовы душу продать, кому угодно, чтобы всласть порулить, оттянуться по полной, почувствовать свою значимость и гениальность. Скажу больше, чем ничтожней человек, тем больше шуму и восхищенных раболепствующих подданных вокруг его фигуры. А уж что говорить о пишущей и телебратии? Те просто живут на подачки власть имущих. Виктору же вся эта шумиха, вокруг его особы действовала на нервы. Меньше всего хотелось ему быть вершителем судеб человечества, а привычка советских людей видеть в каждом новом руководителе отца народов, действовала ему на нервы. Он понимал, что эта привычка вызвана страхом, но понимал также, что с этим нужно бороться. Прежде всего, необходимо было решительно избавляться от всех шаркунов и бездарностей, пробившихся к власти в годы репрессий. По мере сил, он содействовал возвращению в политику тех самых репрессированных, кто остался еще в живых, и кто, по своим профессиональным и моральным характеристикам превосходил ныне занимающих высокие посты. На первых порах, очень помогало в его работе то, что государственная машина была отлажена таким образом, что любые действия руководства признавались единственно правильными и не обсуждались. Хотя Виктор отдавал себе отчет, что, случись с ним и его единомышленниками что сейчас, и тут же государство ляжет на прежний курс развития, но вопрос демократизации жизни приходилось откладывать до более спокойной поры. Тем не менее, атмосфера общественной жизни уже менялась. Вместо постоянного восхваления партии и Сталина, чаще стали слышны слова о Родине. Люди стали более открытыми. Появилась надежда на счастливую жизнь, после войны. Но, эту войну еще надо было выиграть. Правда, дело шло гораздо лучше, чем в прошлый раз. На дворе уже стоял ноябрь 41-го года, а враг все еще находился на линии Севастополь - Киев - Минск - Псков. Значит, бог даст, не будет блокады Ленинграда, не надо будет останавливать немцев под Москвой, загораживая столицу горами трупов, не дойдет немец до Волги, а, следовательно, и обратно его будет гнать легче, и не потеряем мы в этой войне столько людей.