С.: Итак, адвайта — только вплоть до переживания осознавания?
К.: Нет. Осознавание — уже веданта. Слишком поздно. Когда Ты бодрствуешь, Ты уже находишься в Своей реализации. Реальность никогда не бывает пробуждённой или не пробуждённой. Осознавание — это уже переживание. Чистейшее, которое Ты можешь иметь, но даже чистейшее не может доставлять Того, что ты есть. Поэтому есть осознавание или нет — кого это заботит? Потому что в Том, что ты есть, никогда нет «кого–то» или «не кого–то» — там невозможно найти никого. Никогда! Это подобно глубокому глубокому сну, поскольку нет никого отсутствующего или присутствующего. Есть только То, что ты есть, в абсолютном отсутствии любого присутствия отсутствия присутствия чего бы то ни было. Называй это как угодно. И там никто не сетует, и никому не нужно знать ничего, чтобы быть Тем, чем это является. То никогда не нуждается ни в чём, что ты можешь вообразить. Из Того начинаются все воображаемые сновидения, но То не начинается, когда снится сновидец. Поэтому несмотря на троицу Шива, Вишну, Брахма, или на самого создателя всего этого, есть Пара–Брахман, Реальность, просто Реальность, которой даже не нужно существовать, чтобы существовать, ты даже не можешь называть это Существованием, — Реальность за пределами всего, что ты можешь вообразить.
С.: Это похоже на то, как глубокий сон нельзя вообразить без осознавания?
К.: Ты можешь говорить о глубоком сне, поскольку все ещё есть осознавание. Но в глубоком– глубоком сне нет даже осознавания.
С.: А сновидения есть?
К.: Я здесь говорю? Или писаю на ветру? Ты лучше поезжай в Пуну и занимайся там в каких–нибудь тантрических группах. Иногда я советую людям сперва заняться чем–нибудь другим…
С.: Для этого я слишком ленива.
К.: Хорошо, что никто не способен понимать, Что это такое. Не существует никакого возможного способа понимания Того. Поскольку в тот момент, когда бы ты понял, «тебя» бы уже там не было. И что бы ты ни делал, ты стараешься против этого. Из того, во что ты сейчас веришь. Верующий тотчас хочет даже это сделать системой верований.
С.: Так что всё это бесполезно?
К.: Это не бесполезно. Для кого? Это прекрасно! Это То, что ты есть, это Твоя реализация Того, что ты есть, а следующее — это следующее. И как предыдущее не приносило, так и следующее не принесёт Того, что ты есть. Чудесно! Так что всё это пусто. всё это пфф — следующий глоток кофе. Следующее, следующее, следующее. Вылетает следующее слово, и ничего не говорится, и происходит следующее слушание и случается следующая картина — и ничего не происходит.
С.: Базисный ноль.
К.: Да, Ты — ноль ноля. Ты То, что называют безосновной основой, безосновностью. Ты даже не источник, так что зачем Тебе беспокоиться о том, что из Тебя не происходит? Из Тебя никогда ничего не происходит! Ты никогда ничего не создавал. В Том, что ты есть, нет никакого творца. Ты — даже не источник. Ты даже не можешь говорить, что Ты — источник. Чего? Кто может говорить, что он — источник? Кто претендует на то, чтобы быть источником? Источником чего? Так что же делать?
С.: Делать нечего! Это одно из худшего, что вы продолжаете повторять: «Что делать?»
К.: Нет, «что делать?» не означает, что делать нечего. Это просто «что делать?». Всё, что ты делаешь или не делаешь, не…
С.: …приносит.
К.: Чего бы то ни было. «Что делать?» не означает, что «ты» ничего не можешь делать. «Бедный я, я ничего не могу делать!» Я говорю не о том! Я говорю о Всемогущем, который говорит: «Всё, что делается или не делается, не может делать Меня более всемогущим». Я не говорю здесь с каким–то бедным «я», боже сохрани! Видишь, ты можешь понимать это только неправильно. Даже когда я говорю «что делать?» ты понимаешь это как «я ничего не могу делать». Я никогда этого не говорил. Это вроде: «Карл сказал, что ты ничего не можешь делать!» Это вроде: «Рамеш [Балсекар] сказал, что у меня нет свободной воли». Я думаю, он никогда не говорил этого никому. Но вам приходится это неправильно понимать, поскольку вы хотите выживать. Вы интерпретируете это по–своему, так что вы можете просто снова делать это по–своему. И тогда вы можете заявлять: «По моему пониманию, я это сделал!», «Это было моё самоотречение!», «Моё служение!» Что за идея! Поэтому Я говорю не с этим бедным маленьким обманщиком. «Критическое положение, критическое положение, бедный я, бедный я!»