С.: Вы не говорите с этим, но это — то, что это слышит.
К.: Нет. Никогда не было никакого воображаемого «я», которое когда-либо что-то говорило или что-то слышало. Как может воображаемый объект что-то делать?
Как объект сновидения может хотя бы слышать? Как объект сновидения может переживать? Как может переживать камера? Можно ли действительно говорить, что камера переживает то, что она записывает? Можешь ли ты это сказать? Но ты это заявляешь! Что я говорю с камерой и думаю, что камера что-то понимает.
С.: Но можно говорить, что есть впечатление понимания.
К.: Нет даже впечатления камеры. Камера — это чистая энергия. В Реальности нет даже камеры. Чистая энергия, жизнь, проявляет себя как камера, записывающая что-то ненужное. Даже камера по своей сути — То, что она есть. Но я не ожидаю, что камера это понимает. И камере не нужно понимать, что она — не камера. Она даже не знает никакой камеры.
С.: Камера не наделена интеллектом, в то время как человек наделён…
К.: Даже человек не наделён! Ты действительно думаешь, что у людей есть интеллект? Ты действительно в это веришь? Ты действительно думаешь, что обладаешь сознанием?
С.: У нас есть так называемый мыслящий ум…
К.: У людей есть мыслящий ум? Подумай об этом! У кого есть что? Кто чём обладает? Скажи мне! Какой фантом чем обладает? Что принадлежит тебе? Ты обладаешь сознанием? Бедное сознание, которое может тебе принадлежать! Я бы просто уничтожил это сознание, которое могло бы принадлежать тебе!
С.: Вопрос был потому, что Рамеш часто говорил: человек обладает интеллектом, который есть то, что вызывает идеи.
К.: Ты утверждаешь, что существуют люди и что они обладают сознанием. Я не вижу никаких людей, которые могли бы чем-либо обладать.
С.: Но существует сознание, и именно поэтому вы живы…
К.: Но это ещё вопрос, кто здесь живой? Где существа? Где существа в Реальности? В той реализации, возможно, есть переживания существ, но как могут переживания чем-то обладать? Сознание, разыгрывающее из себя человеческое существо, не становится человеком. Или становится? Так существуют ли люди или нет?
С.: Нет.
К.: Тогда кто чём обладает? Владеет ли сознание человеческими существами или люди обладают сознанием? Всегда есть эта маленькая хитрость. Сознание играет человеческое существо. И посредством этого ничего не утрачивается. И ничего не приобретается посредством небытия человеческим существом. Но ты воображаешь, что у тебя есть сознание, — это выворачивает всё наизнанку. Это маленькое больное место — что ты что-то имеешь. Что ты заявляешь, что обладаешь сознанием — ты делаешь его двумя сознаниями.
С.: Сознание есть…
К.: Где?
С.: В шести миллиардах…
К.: Разве у сознания есть место? В «чём-либо» нет никакого сознания! Как сознание может быть в «чём-либо»? Что могло бы вмещать сознание? Вместилище было бы отличным от сознания. Только подумай о том, что ты говоришь! Как что-то может содержать сознание? Как оно может содержать что-либо?
С.: Не так ли, что всё, что мы можем говорить, можно отрицать? Так что для всего, что существует, есть его отрицание. Отрицание отрицания — это единственно подлинное, и это тоже неправда. Так что же говорить? Ничего!
К.: Ему никогда не нужно быть подлинным. Кому нужно быть подлинным? Кто создаёт это чёртово понятие бытия подлинным?
С.: Так любое понятие…
К.: Нет никакого понятия! Покажи мне понятие! Где понятие?
С.: Пока я говорю…
К.: Нет никакого «пока»! Кто говорит «пока»?
С.: Никто.
К.: Никто? Кто этот никто?
С.: Я — никто.
К.: Это удивительно! Что бы она ни говорила, она всё глубже и глубже погружается в дерьмо! Ты как будто плаваешь в дерьме, и тогда ты стараешься держать свой рот над дерьмом. Но дерьмо — это то, что ты есть! И ты думаешь, что должен держать свою голову поверх дерьма. Я бью любого, кто высовывает свою голову из дерьма!