Рука с перстнем — видно, Марк любовался им — несколько раз ударила кольцом по пластине, во дворе раздался чей-то голос и пожилой бородатый мужчина открыл калитку. Увидев Марка, он низко поклонился и забормотал:
— Да хранят тебя боги, молодой господин, проходи, хозяин дома.
Наверно, это был раб, потому что Марк ему не ответил, даже не кивнул, и ступил во двор, вымощенный камнем. Навстречу ему поднялся с плетеного кресла плотный, короткошеий и горбоносый, похожий на борца мужчина, чуть старше его.
— Приветствую тебя, Марк! Море все-таки вернуло бродягу земле и нам! Должно быть, кто-то здорово молился за тебя и твой корабль здесь? А, красавчик?
Мужчины обнялись.
— Понтия! — крикнул, подняв голову ко второму этажу горбоносый. — Посмотри, кто к нам пришел!
— Подождите меня! — послышался сверху женский голос. — Мы еще не кончили. Пармен, прими гостя!
Хозяин хлопнул в ладоши, из каморки на первом этаже выбежал тот же бородатый мужчина, что открыл дверь Марку.
— Накрой стол, — распорядился Пармен, — да поживей. И чтоб все было свежее — нашему гостю-моряку надоела солонина. А пока то да се, принеси нам фалерна.
Мужчины сели в легкие плетеные кресла, заскрипевшие под ними, раб, исчезнув после последнего приказания, тут же появился с подносом, на котором стояли два серебряных кубка и глиняный кувшин, тут же запотевший. Был выдвинут низенький, тоже легкий столик, поднос воцарился на нем. Раб разлил вино и испарился.
— Расскажи-ка, расскажи, как ты остался жив? — повторил свой вопрос Пармен. — До твоего корабля пришел еще один, и моряки говорили, что попали в страшенный шторм, который бушевал на всем море. Мы здесь трое суток не выходили из домов. Те моряки были уверены, что только им удалось выжить. Вас ведь он тоже захватил?
Марк кивнул.
— Только вмешательство Девы спасло нас. Даже капитан сказал: " Спешите молиться, ибо подобных волн я не видел". Они были над нами, Пармен, нависали над кораблем, как крыша. Да, только руки Девы спасли нас — вывели нашу скорлупку из этого ада…
Пармен тоже кивал, слушая Марка, и отпивал глоток за глотком. Вино наверняка было прохладным, а день — жарким, и я позавидовал пьющим приятелям и даже сглотнул слюну.
Снова появился бородатый раб с подносом в руках. Он аккуратно разложил на столе тарелки с холодной курятиной, хлеб, яблоки и виноград. Поставил кувшин с водой. Поклонился и скрылся.
— Только руки Девы… — повторил Марк и замолчал, рассеянным взглядом обводя внутреннюю стену дома.
Марк молчал, Пармен, поглядывая на него, тоже не говорил ни слова, понимая состояние гостя, над головой которого снова поднимались волны-гиганты, а в ушах грохотало необъяснимое бешенство моря.
— А вот и я! — птицей слетело на них сверху, оба подняли головы и увидели, как по лестнице, сияя улыбкой, легко сбегает молодая женщина в белой, по колени накидке. Кудри были короткие, они облегали голову, оставляя открытой длинную шею.
— Если б я не узнал тебя по голосу, — сказал ей Пармен, — я бы подумал, что в моем доме чужая женщина. Ты не находишь. Марк? У нее новая прическа!
Я напрягся, вглядываясь в Понтию. Это ее я видел во сне? Вдруг это она молилась девятому огню? Вдруг она? У той женщины волосы были уложены совсем иначе и она казалась старше. Но ведь то актриса…Да нет, это ОНА! Как она смотрит на Марка, пока ее муж подливает вина в бокалы!
Она, она!
Понтия смотрела на Марка, а я чувствовал ее взгляд и на себе — я читал его, я слышал непроизнесенные слова, которые Понтия поручила передать своим глазам.
Понимаешь, какая получается закрутка: эта молодая, почти юная женщина, жена коренастого горбоносого Пармена, любит Марка, похожего на меня, Виктора Кубика, как две капли воды, любит, получается, нашу душу — а она находится сейчас в теле загорелого древнегреческого моряка Марка. Боги! Помогите мне разобраться в этом! А моя душа, теперь уже только моя, оказывается, помнит эту любовь, более того — посылает в мой мозг странные, труднорасшифровываемые сигналы, чего-то требует от меня… Но ведь я, Кубик, не Марк! Я совсем другой человек! Ну да, другой. Но и чем-то, наверно, схожий с ним. У нас одна внешность, одна на двоих душа. Наверняка мы похожи и внутренне. Но разве этого достаточно?
Да и вообще, чьи сигналы я слышу во сне — своей души или… Раз души бессмертны, значит, душа Понтии находится сейчас в теле другой женщины, а та, может быть, где-то недалеко от меня и вот, почувствовав мою близость, "радирует" мне. Ведь все, что я видел во сне…