Интерлюдия №3
Рука мазнула по экрану коммуникатора, стирая нарисованное. Потом зависла в воздухе, отставила указательный палец, и принялась в неизвестно какой раз за этот день набрасывать схематическое изображение женского полового органа.
Получалось так себе, узнаваемо, но бесталанно. Впрочем, в художники рисовальщик и не рвался — он таким нехитрым образом всего лишь снимал стресс от свежих новостей.
Женский орган для разнообразия сменился мужским, далее последовала задница. Большая, глобусоподобная, носившая в себе абсолютно негативный подтекст, несмотря на простоту и корявость изображения.
Отставив коммуникатор подальше, человек скептически оценил самопальный шедевр, про себя удивляясь несомненному сходству задницы с его внутренними самоощущениями и недавней, внеплановой аудиенцией у главы КБР.
Оттопырив нижнюю губу, творец небрежным прикосновением создал на левой ягодице точку, символизировавшую мерзкий прыщ. А на правой написал пошлое ругательство из трёх букв. Так стало получше, образней.
Аппарат внутренней связи, прикреплённый к столешнице, мигнул зелёным. Цветом, которым секретарь в приёмной сообщал о визите подчинённых.
Быстро пришёл...
Нажатие кнопки, и коммуникатор погас, отправляясь в карман пиджака. Лицо человека из раздражённого превратилось в уверенное, руки легли на поверхность стола.
— Входите.
— Вызывали? — дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл агент по особым поручениям Ллойс.
— Да. Присаживайся. У нас новости по Виту Самаду, он же «Маяк».
Прослуживший без малого двенадцать лет оперативник никогда не ждал хороших известий в отношении разрабатываемых. Зато к плохим был всегда готов, что очень помогало по службе.
— С ним что-то произошло?
— Мы его отдаём, — у сидящего за столом человека получилось сказать буднично, словно речь шла о сезонных скидках на стиральные капсулы в супермаркете, а не о сложной операции по приручению первого лица Нанды.
— Кому?
— Резиденту Федерации. Решение принято на самом верху, — добавил он, пресекая вопросы.
— Так просто? — Ллойс безэмоционально воспринял досадную новость, перечеркивающую работу последних недель.
— Да. Маяк уходит взносом в фонд добрых отношений. Взамен — внеплановая поставка управляющих блоков для горного оборудования. Вдобавок, наша идея о шантаже воспринята с недоверием. Её посчитали слишком смелой и даже опасной для дальнейших отношений с соседями. Любая война рано или поздно заканчивается, а элиты, с которыми придётся дружить, остаются.
Внимательно слушавший агент по особым поручениям недоумевающе изогнул бровь.
— Простите за откровенность, но это чушь. Компромат в политике, скорее, укрепляет дружбу, чем её разрушает.
— Я озвучил полученный ответ.
Воспринималось пояснение иронично, с множеством подтекстов, потому Ллойс понимающе промолчал.
— Маяка выдаём через семнадцать дней. На планету прибудет челнок с транзитного корабля, и наш мальчик, — сидящий за столом демонстративно посмотрел в потолок, — отправится покорять просторы космоса, к своим командирам. А мы останемся тут, разгребать дерьмо без лопатки.
Интуитивно чувствуя досаду начальства, Ллойс сжал следующий вопрос до минимума, чтобы не давить на больную мозоль:
— Фильм?
— Снимем, конечно! Про запас. Без живого свидетеля, которого можно показать всем сомневающимся, он потеряет процентов семьдесят эффективности, однако выбора особого нет. Пригодится. Ты же знаешь наших политиканов. Сегодня фильм не нужен, а завтра «Предоставьте хоть что-то, бездельники!». Подключи второго пленного, Артура Бауэра. Как он, кстати?
— Выздоравливает, — философски ответил агент. — Контактен.
— Приемлемо. Обязательно задействуй этого малого. Когда — сам определишься. Но не затягивай.
— Ясно. По остальным солдатам Федерации... Пришёл ответ из военной разведки. Нашлись. Сидят в закрытой тюрьме на территории армейского учебно-тренировочного центра. Фамилии и имена не известны, однако через несколько суток после подрыва маяка туда привезли группу людей, по численности сходную с количеством выживших.
Хозяину кабинета немедленно захотелось украсить задницу в коммуникаторе здоровенным поперечным шрамом. Работали, работали, и... пшик.
Похожие чувства переживал и Ллойс, держа их в себе. Выработанное спокойствие не треснуло, но изрядно продавилось. Требовался позитив:
— Доступа к ним нет, как и агентурных позиций. Я об этом в запросе особо уточнял.