— Мы поймали убийц госпожи Бауэр, — солидно сообщил он, сведя руки на животе. — Вычислили по ряду признаков и оставленным ими следам. Поэтому у меня к вам несколько дополнительных вопросов.
Гордо вздёрнутый подбородок лейтенанта ждал аплодисментов. Перебьёшься.
— Кто?
— Наёмники из уголовных. Выполняли заказ. Они планировали похитить вас и госпожу Бауэр.
— Заказчик известен?
Отстранённость, с которой я вёл беседу, портило следовательское настроение. Не знаю, ждал ли он от меня коленопреклонённой благодарности или удовлетворился бы обычной похвалой, но на такое поведение коп явно не рассчитывал.
Что поделать, случается. Не у всех сегодня праздник.
Это для него раскрытое убийство — грандиозное событие, особенно на фоне сонного, законопослушного городка, где самое страшное преступление — драка пьяных юнцов, а самоубийство — несусветная экзотика.
Для меня — всего лишь очередная порция информации.
— Мы над этим работаем, — защищая бодрость духа от хмурой рожи допрашиваемого, процедил следователь.
— Проще говоря, остался анонимным.
— Пока анонимным, — руки переместились на стол, упершись в него и разведя локти для подчёркивания важности сказанного. — Пока.
— Могу я узнать детали?
— В рамках дознания. Группа «гастролёров» получила анонимное предложение выкрасть вас и госпожу Бауэр. Для опознания у них имелись недавно сделанные фото.
— Кто снимал?
— Частный детектив. Из небрезгливых. Он получил анонимный заказ проследить за вашей дамой сердца с фиксацией личных контактов и графика передвижений... В общем, подрядился выполнить полный перечень из того, что, обыкновенно, просят сделать мужья, подозревающие супругу в неверности. На этом и попался.
Я вопросительно вскинул брови. Лейтенант разъяснил:
— Детектив считал, что взялся за рутинную работу, в рамках действующего законодательства. Потому вёл наблюдение из своего автомобиля. Дальше — дело техники. Проверили датчики наблюдения, задействовали... — тут коп напустил туману, — свои методы.
Разрозненные элементы мозаики начали приходить в движение и занимать свои места.
— На снимки попал я, а неустановленный заказчик передал их убийцам.
— Да. И теперь образуется неувязка. Для чего вас похищать, если изначально следили за госпожой Бауэр?
— Спросите у преступников.
— Спросили. По их утверждению, заказ пришёл на двоих. С адресами проживания. Детектив отследил хостел, где вы остановились, обоснованно подозревая в вас любовника.
Плохая новость. Кому мы понадобились до такой степени, чтобы бандитов нанимать? Флоту? КБР? Не то... эти ребята тоньше действуют, с выдумкой. Озабоченному психопату с деньгами?
— Заказ пришёл до или после выхода шоу с участием Роны?
— После. Через шесть суток. К частному сыщику обратились несколько раньше, через двое.
Я недоумевающе пожал плечами.
— Без понятия, что отвечать. Предполагаю, понадобился для мести какому-то сумасшедшему ревнивцу. Таких Роне много писало, с подробностями и пожеланиями. Прилагали фото гениталий... Ранее мою подругу интимностями не беспокоили. Началось после шоу, будь оно неладно!
Сам не верю в то, что говорю, и коп не верит. Сексуальный психопат мог допустить моё убийство, но никак не предмета вожделения. Для чего ему мёртвое тело с простреленным черепом? Или... Нет. Эта фантазия уж совсем за гранью.
— Почему меня вызвали сообщением, если могли похитить в городе?
— Система городской безопасности, — ласково, с покровительственным оттенком напомнил лейтенант. — Злоумышленники тоже не в лесу живут. Опасались засветиться. Вы же на виду держались, к чему рисковать? Они пробрались в дом госпожи Бауэр, надавили на женщину, отправили вам сообщение, вы прибежали.
— А если бы не пришёл? — мной овладело странное упорство.
Хотелось понять, разобраться, исключить все белые пятна в этой истории. Кто он такой, этот лейтенант, чтобы ему верить? Все люди умеют врать. Все.
— На этот случай имелся синтезатор речи. Но преступники оставили его в качестве крайней меры. Подозревали, что в общении вы могли использовать некие личные прозвища, вроде «Солнышко» или «Любимый». Их отсутствие в разговоре, или наоборот, непривычные вам речевые обороты могли вызвать настороженность.
— Милый, — автоматически поправил я. — Она говорила «милый».
Это слово почему-то смутило следователя.
— Жаль... Жаль... Красивая была женщина. Сочувствую вашему горю... Когда вы пришли, они, будучи в балаклавах и скрывающих кожу костюмах, послали госпожу Бауэр открыть вам двери. В доме неплохая шумоизоляция и, вздумай вы крикнуть, вас бы мало кто услышал, в отличие от улицы.