— Привет, — он подошёл вплотную, жадно глядя мне в глаза.
— Привет.
— Встречаешь?
— Да. Как добрался?
— Потом расскажу. Ты как?
— В порядке. Тут...
— Про маму знаю, — у Психа дёрнулось веко. — Рассказали. Кто?
— Кано, — ответил я одними губами. — По его наводке.
Он закусил нижнюю губу, мелко покачал головой.
— Падла... За что?
— Господин Бауэр! — вклинился между нами майор. — У нас график! Вас ждут! Мы, если помните, договаривались!
— Да. Помню, — освобождённый и взглядом не удостоил навязчивого сопровождающего. — Он может поехать с нами?
Человек в форме окинул меня взглядом, явно не понимая, для чего ему отходить от заранее полученных инструкций.
— Нет. Кто это?
Толпа перекочевала от вагона к нам, заинтересованно прислушиваясь к разговору. Некоторые меня узнали.
— Господин Самадаки! Как давно вы знакомы с господином Бауэром?
— Что вас связывает?
— Какое участие вы принимали в процессе освобождения?
Не дадут поговорить... Я положил ладонь на шею Психа, притянул его голову к себе и тихо сказал:
— Вечером. На центральной площади. Как разгребёшься — приходи. Буду ждать ежедневно!
***
Нервы первому номеру истрепали знатно.
Он появился почти ночью. Злющий, дёрганый, тихо матерящийся в нос и постоянно осматривающийся, словно искал притаившегося папарацци. С красивой медалью на груди — два перекрещенных меча и скромная надпись: «За Доблесть».
— А, — заметив моё внимание к награде, отмахнулся Псих, — повесили побрякушку. Лично из администрации президента притащились, будто у них другой работы нет.
— Как прошло?
— Тоскливо. Спрашивают, суетятся, кровавых подробностей жаждут, камерами толкаются. Только кто же им расскажет? Мне перед поездом методичку дали, что и как отвечать. И майора в нагрузку, из пресс-центра.
— Давно отпустили?
— Из плена? За сутки до того, как селфи на границе делал. Потом чуть-чуть держали в армейской части — контрразведчики проверяли мою личность и общались на отвлечённые темы. Но это нормально. Да-да. Когда им наскучило — перепоручили майору. Но о нём я уже сказал... Куда пойдём? Хотелось бы пообщаться в спокойной обстановке.
— Мне всё равно. Некуда идти. Можем в хостел или в гостиницу.
— В ресторан! — категорично объявил Псих. — В лучший! Посидим по-человечески. Мы это заслужили.
Глава 10
По всеобщему мнению столичных жителей, ресторан «Ранчо Джо» являлся самым достойным заведением среди своих собратьев и славился как простой, так и утончённой кухней.
Многие посетители отдельно упоминали интерьер времён первых колонистов какого-то Дикого Запада, великолепно дополняющий ненавязчивый сервис. Или наоборот — интерьер превосходил сервис. Прочитанные отзывы изобиловали восхваляющими прилагательными, в которых я немного запутался.
— Ранчо Джо. Знаешь такой?
— Не-а... Модный?
— И дорогой, — сайт заведения продемонстрировал красиво разложенные яства с крайне нескромными цифрами в местных марках.
— Туда! — воодушевился Псих. — Хочу посидеть со вкусом и поболтать в приятной атмосфере. Нам есть, о чём поболтать.
Сопоставив стоимость предлагаемой еды с ценами в кредитах Федерации, я честно признался:
— Для меня — дорого. Там отбивную продают как половину горного велосипеда. Давай что-нибудь поскромнее.
— Деньги есть. Тем более, я тебе должен. За больничку. Вызови такси, — попросил первый номер, а после добавил. — Не успел коммуникатором обзавестись.
***
В машине Псих вёл себя оживлённо. Много говорил, изредка хмурился, вспоминая о матери, но надолго его грусти не хватало. Боль утраты успела частично перевариться, отупеть, уступая место обычной человеческой жизни, требующей положительных эмоций.
— Как мама погибла? — спросил он в один из таких приступов тоски.
Я рассказал, без утайки. И как сбежал, и про кимоно с широкими рукавами, давшее мне шанс, и про остальное.
— Я... Мне очень плохо без неё, — вздохнул первый номер. — Но я справлюсь. Есть ты, есть большой мир, есть дружба. Каждый день о маме думаю. Часто-часто. Вот тут, — худой палец постучал по левой половине груди, — умерло что-то. И родилось, но другое... Тёплое и печальное.
— Память, — ответил я, отворачиваясь к окну. — Это память.
— Наверное. Тебе, мне кажется, интересно, как я провёл время в плену?