— Константин очень мил, — сказала Леся, нарезая хлеб.
— Он любимец моей мамы. А его сестра, Диана, классная девчонка. Вы с ней еще познакомитесь. У нас с Петровским столько всего пережито вместе.
— Девушек, наверное, делили, — устало улыбнулась Леся.
— Никогда. Мы тут с ним во вкусах не совпадаем, слава богу.
Он покривил душой. Был один раз, когда у них с Костей совпали предпочтения. И при взгляде на Лесю, у Андрея всплывали в голове воспоминания. Но Веру они не делили. Такого не было. «И ты, Леся-Олеся, тоже как раз в его вкусе, — мелькнула мысль в голове, — и это меня беспокоит». После ужина Андрей переоделся в домашние джинсы и свитер, прилег в гостиной, щелкая в телефоне. Вечер с Женечкой не состоялся, ну не было у Андрея сил тащиться на свидание и изгаляться в галантности! Судя по тону сообщений, девочка обиделась. Жаль. Впрочем, следующая встреча окончательно покажет, насколько он успел засадить в блондиночку крючок своего обаяния.
Он слышал, как в спальне зазвонил телефон и Леся ответила. И напрягся. Что-то было не так. Он успел перехватить ее в коридоре — она надевала пальто, судорожно путаясь в рукавах.
— Вы куда?
— Мне нужно, — Леся кусала губы.
С пальто она справилась, длинный бежевый шарф ей не давался.
— Уже за полночь.
— Мне очень нужно!
Она села на банкетку, принялась натягивать сапоги, молнию заело. Она сбросила сапог, рывком вытянула из-под подставки для обуви бежевые туфли.
— Вы с ума сошли? На улице ноябрь!
— Мне только до машины.
— Кто вам звонил?
— Это не ваше дело!
— Марк, — сказал Андрей скорее утвердительно, чем вопросительно.
— Да. И что?
— Любовь вернулась, помидоры оклемались?
— Не лезьте в мою жизнь, — она шарила рукой по полке. — Где ключи?
— Понятия не имею! Леся, мы же договорились!
— Я не собираюсь расторгать наш договор! Вы живете вполне себе… насыщенной личной жизнью. А я просто хочу с ним поговорить! И ничего больше!
— Врете! Вы же сами знаете, что сейчас произойдет! Вам расскажут, как вы прекрасны, как он устал от проблем, как хочет быть с вами, и нужно потерпеть, еще чуть-чуть…
— У вас, видимо, большой опыт в делах… уговаривания!
— Я никогда не пытался удержать женщин, которые хотели от меня уйти. Кроме одной, но это было не из-за нее самой.
— Значит, вы никогда не любили!
— Возможно. Но и спрутом не был! Леся, если вы сейчас к нему пойдете, наш договор расторгнут.
Она застыла с рукой на полке, обернулась с отчаянием в лице, пролепетала:
— Но почему?
— Потому что, — Андрей сам не знал, почему вдруг поставил такое жесткое условие себе во вред, — по тем же причинам… я тоже хочу добропорядочность.
— А сами? Я видела вас с девушкой, очень красивая блондинка. Да, я помню, помню. Вы общаетесь с… дамами, а я ищу мужа. Я не против! Дайте мне поговорить с Марком! Выпустите! Отдайте ключи!
— У меня нет ваших ключей! — Андрей почувствовал, что выходит из себя, и произнес тише: — Я согласен. Ни одной… интрижки во время нашего брака, если это вас… беспокоит. И вы сейчас никуда не идете.
— Не слишком опрометчивое обещание? Год монашества?
— Готов на большее, если в итоге верну себе дочь.
— Ничего у вас не получится.
— Давайте проверим. Я серьезен, как никогда. Один ваш шаг наружу, и я ухожу.
— А ваша дочь?
— Что-нибудь придумаю, — Андрей сам не понимал, блефует он или нет.
— Я не могу! Мои родители! Мама на седьмом небе! Папа…
— Я свое слово сказал. Очередь за вами.
Леся стояла у полок, тяжело дыша. Она тряхнула головой, на пол со звоном выпала заколка-шпилька, но она не заметила, волосы рассыпались по плечам. Это не любовь, это болезненная зависимость, и если Леся еще пытается бороться, отпускать ее нельзя, подумал Андрей. Если отпустить ее сейчас, она достанется спруту, и теперь Андрей начинал понимать, почему Марку так важно ее заполучить. Это то, о чем говорил Костик. Чертова артистическая интеллигенция. Жизнь на пике чувств и эмоций. Достоевский, блин!
— Я не против того, чтобы у вас были… связи на стороне, — тихо, упрямо сказала Леся, — но сегодня я должна быть с ним.
— Почему?
— У его жены был выкидыш. Она на грани нервного срыва. И он, и он тоже! Он просил… ему просто надо выговориться… вы понимаете, как это тяжело?
— Вы ему верите?
— Он не стал бы …
— Я не о выкидыше. Я о нервах.
Она опять растерялась, подняла на него тусклый, беспомощный взгляд. На ее щеках проступил болезненный румянец. Андрей взял ее за плечи, посадил на банкетку. Она села, словно упала. Под каблуком у нее что-то звякнуло.