Андрей недоверчиво уставился на экран. Это что, подкол?
> давайте что-нибудь не из мира животных. я буду называть вас любимая.
> тогда милый?
> сойдет
> что мне писать?
> какие-нибудь глупости, про то, что я хочу на ужин, про подружек, про покупки. упомяните моего кота, его зовут маркиз.
> ого! вы будете это куда-то транслировать?
> меня будут сканировать
> понятно, хорошо, удачи!
Андрею очень повезло. Олег Сергеевич, дедушка Мани, забирал внучку с изостудии по пробкам, поэтому семья только садилась обедать. Андрея любезно попросили за стол, он посчитал это большой удачей, хотя у Синельниковых, еще со времен их брака с Ларисой, ему никогда не лез в горло кусок. Да и готовила приходящая домработница тестя и тещи неважно, зато по всем канонам сбалансированного питания. Маня иногда просто отставляла тарелку и зажимала рот рукой, и попробуй ее уговори. Вот и сейчас она капризничала: суховатая отварная телятина, брокколи и бурый рис. Андрею дочь было жалко.
— Мария, ешь пожалуйста, — выговаривала внучке Виктория Семеновна. — Ты же знаешь, мы все в нашей семье по женской лини склонны к полноте. Лучше не запускать. Вспомни маму. Как она теперь борется с лишними килограммами! А все потому что в свое время пустила питание на самотек.
Виктория Семеновна с укоризной посмотрела на зятя. Но Маня выровняла счет:
— Я маму вообще не помню! И она не толстая! Она норррмальная!
Тещу «ничья» не устроила:
— Лапочка, как же ты можешь это утверждать, если не помнишь маму? Вы противоречите самой себе, юная леди.
— Она не толстая! Кррррасивая!
От Леси за столом пришло первое сообщение, вибрация у телефона Андрея была громкая, Виктория Семеновна с облегчением перевела внимание на анти-этикетное поведение зятя.
— Андрей, вы не могли бы отключить ваш телефон. Мы все-таки за столом. Машенька и так сегодня взвинченная и непослушная.
— Со всем уважением, Виктория Семеновна, но меня как раз спрашивают, что я хочу на ужин.
— Татьяна Денисовна? — теща подняла татуированные бровки.
— Нет, не мама. Невеста, — Андрей сделал паузу. — Я же, кажется, уже говорил вам, что скоро женюсь. С вашего позволения я отвечу.
Он начал набирать ответ в телефоне, краем глаза наблюдая за реакцией Синельниковых. Реакция последовала. Олег Сергеевич даже оторвался от тарелки.
> не знаю, любимая. на твое усмотрение
> тогда потушу крольчатину.
Андрей скрипнул зубами: в сообщении стоял смайлик — кролик с загнутым ухом.
> люблю тебя милый, скучаю, считаю часы.
Ладно, реабилитирована.
> скоро буду, любимая.
Андрей положил телефон так, чтобы видно было сообщения и аватарки. На аватарку Леси он поставил ее ту самую, с обрезанными руками, все равно в маленьком кружке было видно только лицо.
— Ой, зайчик! — сказала Маня, перегибаясь через стол.
— И кто же эта твоя очередная… невеста?
— Не очередная, — Андрей благодушно улыбнулся, — единственная. Ее зовут Олеся. Она пианистка. Часто выступает в нашем городском театре, аккомпанирует… на рояле.
— Где же вы с ней познакомились? — бровки снова поползли вверх, удивленно.
— На концерте.
— Ты ходишь на концерты классической музыки?
— Это был джазовый концерт.
Леся говорила, что в качестве исполнителя-фрилансера ее часто приглашают участвовать в выступлениях джаз-бандов — многие джазмены ценят ее как хорошего импровизатора.
— Еще Леся работает в музыкальной школе. Преподает сольфеджио.
Наживка была закинута, теща ее заглотила.
— В нашей? В нашей музыкальной школе? На Песчаной?
— Да, но на полставки. У нее слишком много предложений по концертной деятельности.
— Андрей, ты же знаешь, нам опять не удалось в этом году записаться на прослушивание! Такая очередь! Такой жесткий отбор! А учительница музыки в садике утверждает, что у Машеньки феноменальный слух!
Учителя в Машенькином садике отмечали феноменальные таланты у всех детей, даже у расторможенного мальчика Никиты, который кроме как кидаться разноцветным песком в других детей на занятиях с психологом, ничего другого не умел. Еще бы, за пятьдесят штук в месяц! Столько стоил Манин садик.
— Я поговорю с Лесенькой. Возможно, она согласится послушать Маню, — Андрею стоило больших усилий скрыть торжество.
— Поговори! И познакомь нас с ней, обязательно!
— Непременно! — Андрей вытер руки салфеткой, пощелкал в телефоне, протянул его теще через стол. — Моя Лесенька.
— Очень, очень милая!
Леся пришла раньше Андрея, тот запаздывал, но она не обижалась: в кофе-баре было очень интересно. Такой антураж Леся до этого видела только в Европе: книжные полки с журналами о мировой кофейной культуре на разных языках, виниловые пластинки на стэндах, постеры с росписями известных посетителей бара — вот иероглиф Шклярского (Леся обожала «Пикник»), вот закорючка скрипача Сергея Томы — Леся однажды выступала с ним в одном концерте. Из колонок играла приятная музыка. Справа от стойки была небольшая сцена с барабанной установкой. Вечерами, как гласило объявление на входе, в баре проводились концерты живой музыки. Андрей работает в интересном месте. Леся жила на Гагарина с юности, но редко заходила в этот переулок у набережной, привычные пути ее лежали в другой части квартала. Оказывается, кофе-бар существовал уже шесть лет. Леся пыталась вспомнить, чем были наполнены эти ее последние шесть лет. Выходило, что только Марком, им самим, а во время его гастролей — инстаграмом, ю-тьюбом «Сибаритов». У нее даже подруг нормальных не было, только коллеги: сил не было на девичью дружбу, все отнимала необходимость прятаться, юлить, выискивать возможности видеться с любимым.