Гончар замер, задумчиво разглядывая свои руки, лежащие на столе.
– Что это за теория? – спросила Люся.
Они беседовали уже час, и если поначалу писатель держался весьма деловито, то, чем дольше они разговаривали, тем чаще он замирал: то ли осмысливая ее слова, то ли размышляя о чем-то своем.
– У меня есть правило: пока текст недописан – не раскрывать его содержание. Это позволяет удерживать внутреннюю энергетику и страсть к работе. Но когда он будет закончен, вы с братом станете первыми, кто получит возможность с ним познакомиться.
– Что же случилось с вашей сестрой?
Люсю подмывало спросить об этом с самого начала разговора, но подходящего момента не представлялось.
– А… ну… она умерла. Несчастный случай. – Гончар рассеянно помолчал. – Мыла окна. Поскользнулась на пене, схватилась за раму, но старые петли не выдержали. А там высота… пятый этаж.
– Это ужасно! – искренне откликнулась Люся. – Представляю, как вы расстроились.
– Расстроился? – Он недоверчиво прищурился. – А ты могла бы представить, что твой брат умер?
– Мне не хочется это представлять.
– Прошу тебя, попробуй. – И хотя голос его звучал ласково, Люся почувствовала давление.
В ее воображении немедленно нарисовалась картина, как Коля балансирует на подоконнике пятого этажа, хватается за оконную створку, петли не выдерживают веса, и он, сорвавшись, летит вниз.
– Легче представить, что я сама умерла. – Она встряхнула головой, прогоняя жуткое видение. – Это не так страшно.
– Когда умирает кто-то из близнецов или двойняшек, второй тоже умирает. Не физически, но умирает.
– Вы правы, я сморозила глупость.
– Однако это не значит, что физической боли не было, ты же понимаешь. Когда это произошло, я чувствовал все. Падение из окна приковало меня к кровати почти на два месяца. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Но, даже обретя вновь способность двигаться, заговорил я лишь через полгода.
– Поразительно! – ахнула Люся. – Мы тоже чувствуем друг друга, но, наверное, не так сильно.
– А вы не пытались развивать в себе эти способности? Общаться телепатически? Или предсказывать поступки друг друга? Мы вот все детство этим занимались. Очень полезное умение, скажу я тебе. Особенно на экзаменах, – Гончар улыбнулся, напряжение в его голосе пропало, и он снова разговаривал привычным добродушным тоном. – А давай-ка ты сейчас попробуешь отправить мысленное сообщение брату? Любопытно проверить, насколько чутко вы ощущаете друг друга.
– Какое сообщение?
– Да любое. – Гончар очень оживился от этой своей идеи. – Просто позови его.
Люся прикрыла глаза, пытаясь представить, чем брат в этот момент может заниматься. Скорее всего, еще спит или просто валяется в постели и смотрит блогеров.
«Эй, Коль, приди ко мне, пожалуйста! Прямо сейчас. Это важно».
Собственный голос в голове прозвучал безжизненно и бестолково.
«Я в кабинете у Гончара. И ты мне очень нужен!»
Нет. Это не то. Она сама ничего от своих призывов не чувствовала.
«Быстро иди сюда!»
Представив, как, услышав этот приказ, Коля от неожиданности свалится с дивана, она невольно рассмея-лась.
– Ничего страшного. – Гончар шумно выдохнул. – Я и не надеялся, что у тебя получится с первого раза.
Люся вспомнила, как нечто подобное они с Колей как-то пытались проделать с бабушкой, внушая ей мысли. Засели под столом на кухне, пока она варила на неделю суп, и гипнотизировали: «Положи в холодильник ложку» или «Урони полотенце», но получилось у них только с заданием «Почеши нос». Они пришли в столь бурный восторг, что бабушка, услышав, как они давятся от смеха, тут же обнаружила их и погнала с кухни.
– Пожалуй, на сегодня все. Кажется, мы оба устали. Благодарю тебя за столь приятное общение. – Олег Васильевич кивнул. – Ты сама обратно дорогу найдешь? Я побуду еще немного здесь. Увидимся на обеде.
Брата в квартире не оказалось. Кровать он оставил неубранной, вещи валялись, а в телефоне обнаружилось его сообщение о том, что они с Корги отправились завтракать в кафе и объяснение, как это кафе найти.
Позволить себе роскошь завтракать в кафе они не могли, и Люся догадалась, что это инициатива Корги, которому Коля попросту не смог отказать.