― Ты прямо как маленький…
― Пошёл к чёрту.
― Или ты… ― Тут Ханя осенило: ― Ты не умеешь пользоваться столовыми приборами?
― Умею, ― огрызнулся Кай, ― но у меня нет практики, так что пользуюсь абы как. Думаю, не стоит тебя позорить перед всеми.
― Тоже мне… Переживу.
― Не хочу есть! ― Кай упрямо наклонил голову и устремил на Ханя тяжёлый взгляд.
― Ладно. В этот раз. Так и быть. Но с сегодняшнего дня ты будешь ужинать со мной. Пользуясь столовыми приборами.
― Перевожу: с сегодняшнего дня я буду ложиться спать голодным. Спасибо.
― Всегда пожалуйста, ― так же ехидно отозвался Хань, начинавший с каждым днём получать всё большее удовольствие от пикировок с собственным телохранителем.
Следовало признать, что Кай обладал удивительной выдержкой для альфы и далеко не всегда снисходил до словесных баталий, но порой его прорывало, и тогда Хань спорил с ним до хрипоты, испытывая необъяснимый восторг. Кай вовсе не изменил мнение об омегах, относился к Ханю по-прежнему холодно и с толикой презрения, однако свои обязанности он выполнял блестяще.
К ужасу Ханя дворецкий Дэн, которому никто никогда не нравился ― даже сам Хань, преисполнился тёплыми, почти что материнскими, чувствами к Каю и всячески этого мерзавца баловал. Хуже того, Дэн теперь выполнял приказы Кая, а Ханя бессовестно игнорировал, если приказы того противоречили приказам Кая.
― Я вижу, у тебя новая работа, ― подплыл к Каю Хозяин.
― Завидуешь? ― буркнул куда-то в сторону фикуса Кай.
Фикусу, к слову, уже заметно поплохело ― он как-то подозрительно поник и явно готовился обмякнуть вовсе и принять горизонтальное положение вместо вертикального.
Хань из любопытства сдёрнул с подноса бокал с тем же напитком, коим недавно Кай потчевал злосчастный фикус. Понюхал, сделал крошечный глоток и опознал коктейль на основе коньяка. Пожалуй, от такого могло поплохеть не только фикусу.
― И как тебе? Нравится? ― Хозяину коктейль понравился больше, чем Ханю и фикусу, судя по тому, как лихо он прикончил за раз полбокала, но спрашивал он точно о другом.
― Лучше, чем было, ― коротко ответил Кай и окончательно отвернулся к фикусу, наблюдая за постепенно скручивающимися в трубочки листьями.
― Тебе не обязательно было сманивать его из Театра, мог бы просто оставить за собой. Ты же особый клиент, ― принялся укорять Ханя Хозяин.
― Я не сманивал. Мне нужен телохранитель.
― Ну да, ну да… Так и вижу, как он охраняет твою подушку.
― У меня очень дорогие подушки, ― не остался в долгу Хань, небрежно поправил светлые пряди надо лбом и лучезарно улыбнулся наивной улыбкой. Они с Хозяином прекрасно друг друга поняли. ― У тебя отличное заведение. Если в нём и стало на альфу меньше, то это вряд ли заметно. Кроме того, тебе известна моя щедрость. Думаю, через пару дней загляну.
― Я всегда тебе рад, ― тоже ответил улыбкой Хозяин и затерялся среди гостей.
Кай любовался на страдающий фикус, у которого не только листья свернулись трубочками, но уже и стебель пошёл почти что пружинками.
― Надо же… Как его колбасит…
Хань счёл за благо ухватить Кая за рукав и оттащить подальше, чтобы никто не вменил им в вину нынешнее состояние фикуса.
― Будь добр, в следующий раз выливай спиртное в горшки с более стойкими к алкоголю растениями. Дело не в их стоимости, просто ты привлекаешь к нам лишнее внимание.
― Стоимости? ― нахмурился Кай.
― Забудь.
Во время ужина над длинным столом роился тихий гул. Хань добросовестно пробовал расставленные перед ним блюда и иногда поглядывал на застывшего за его стулом Кая. Смаковать вкусности было немного неловко, ведь он не озаботился прежде принять меры и выяснить, что вообще Кай умеет или не умеет. Всё-таки Кай оказался прав ― их “миры” сильно отличались.
В течение ужина ― и не только ― не раз всплывала тема телохранителя Ханя. Все поголовно полагали, что Кай работает в спальне Ханя. Хань отшучивался, Кай пропускал всё мимо ушей.
Не лучшая ситуация, но как-то повлиять на неё невозможно. Так уж сложилось: если омега брал телохранителем альфу, то исключительно для того, чтобы прикрыть интрижку. Потому что ни один омега в здравом уме и твёрдой памяти не стал бы подвергать себя опасности и держать рядом альфу, у которого могло крышу снести от феромонов объекта охраны. Омеги предпочитали в качестве телохранителей нанимать бет ― так спокойнее. И Хань не собирался никому объяснять, что с феромонами у него уже всё совсем плохо, так что можно вообще никаких альф не опасаться, как и активных упражнений в спальне хоть с бетами, хоть с альфами, хоть с самим собой ― результат будет одинаковым во всех трёх случаях. Нулевым.
После ужина они спустились в светлый холл, где Кай накинул на плечи Ханю серебристый плащ с воротом, отороченным пушистым мехом, а после пошёл впереди, внимательно оглядывая людей вокруг. Усадив Ханя в машину, Кай вновь огляделся, привычно опустился на колено, якобы шнурки завязать, затем тоже забрался в салон.
― Думаешь, они захотят повторяться? ― фыркнул Хань.
― Думаю, что лучше перестраховаться, чем внезапно влететь в рай на полной скорости и с подпаленной задницей.
― Какой ты грубый… ― Хань отвернулся к окну. ― А если не в рай, а в…
На его затылок легла сильная рука и резким рывком заставила пригнуться так низко, что Хань едва не разбил себе нос о собственное же колено. Над головой дзинькнуло, воздух будто сжался, уплотнился над Ханем, и в волосы посыпалась стеклянная крошка.
― Ходу! ― рыкнул в сторону водителя Кай. Руку с затылка Ханя он не убрал и не позволил выпрямиться.
Через пару минут автомобиль притормозил у перекрёстка, тогда лишь горячая ладонь соскользнула с головы. Хань сел нормально и уставился на дырку в стекле. При желании туда можно было просунуть кулак.
― Что это было?
― Не что, а кто. Снайпер.
― И ты его не увидел? ― возмутился Хань ― только сейчас его стало потряхивать, когда дошло, что вот такая вот дырка, в которую можно пропихнуть кулак, могла бы красоваться в его голове.
― Если бы не увидел, то сейчас собирал бы твои мозги с этого сиденья в пакетик.
― Ты поздно его увидел!
― Вовремя, ― возразил Кай. ― Ты мне платишь за то, чтобы я опережал тех, кто жаждет тебя убить. Я пока опережаю. На день, час, минуту или секунду ― роли не играет. Ты пока жив, как видишь. И ты поехал сюда сам, хотя я отговаривал тебя.
Внезапно ладони Ханя накрыли горячие руки, осторожно сжали. Он уставился на пальцы Кая, казавшиеся на фоне его кожи тёмными.
― Сейчас пройдёт, ― тихо пробормотал Кай.
― Что пройдёт? ― тупо спросил Хань, продолжая таращиться на смуглые руки, согревающие его ладони.
― Всё пройдёт. Не стучи зубами.
― Н-не стучу… Дырка в голове получилась бы большая.
― Неа, не получилась бы. Голову бы расплескало по всему салону вместе с мелкими осколками черепа. Крупный калибр и смещённый центр тяжести. Такие пули запрещены лет тридцать уже и дорого стоят.
Утешать Кай ни хрена не умел. После его слов пришлось остановить машину у тротуара, чтобы Хань мог попрощаться с ужином ― больно уж ярко предстала в его воображении картинка собственной “расплескавшейся головы”. После, свернувшись в комок на сиденье, Хань молча смотрел на свои сплетённые пальцы и опасался поворачиваться к окну. Видеть дыру в стекле совершенно не хотелось.
Кай сунул ему под нос салфетку. Хань повозил салфеткой по лицу и вздохнул.
― А в тебя уже стреляли?
― Угу.
Спрашивать, как всё прошло, Хань не стал. В конце концов, Кай сейчас торчал рядом с ним ― живой и здоровый. И хорошо, что соображал быстро и эффективно, а не дрожал вместе с Ханем.