― То есть, для них “касабланка” не менее опасна, чем для альф?
Исин пробежался кончиками пальцев по клавишам, указав новые параметры анализа, и искоса глянул на Ханя.
― Пожалуй.
― Тогда по поводу Ка… Чонина… Что с периодом спада? Разве он может наступать произвольно?
― Разумеется, организм ведь исчерпывает себя во время действия “касабланки”, а силы и возможности не бесконечны, нужно время на восстановление, поэтому период спада после ― закономерность.
― Но тогда… ― Хань, задумавшись, уселся на край койки и поводил пальцем по плёнке на животе Кая, чтобы приладить отлипший уголок, ковырнул ногтем в целях проверки ― хорошо ли прилипло. Кай недовольно приподнял веки и смерил Ханя убийственным взглядом, но “залп” вышел холостым ― Хань просто ничего не заметил и потыкал в плёнку пальцем для верности. ― Доктор Чжан, сколько времени требуется, чтобы организм полностью очистился от “касабланки” и её эффекта?
― Это индивидуально, ― пожал плечами Исин и бесцеремонно смахнул руку Ханя с живота Кая, указав на яркие точки от лазерных щупов, которым Хань мешал своими действиями. ― Вообще чем чаще “касабланка” попадала в организм, тем сложнее от неё избавиться. Нет, она не вызывает привыкания, но неравномерно расщепляется.
― Таким образом… как же она влияет на генную структуру, скажем?
― Откуда мне знать? Я же уже сказал, что не занимаюсь подобными исследованиями. Но вы могли слышать новости. Это связано с рождением детей с… отклонениями, если можно так сказать. Я делал модель, так, для себя и для смеха, правда, получилось невесело.
Исин отключил лазерные щупы и позволил программе подготовить отчёт, потянулся к Каю, чтобы отлепить плёнку на груди и животе, но Хань его опередил.
― И что же получилось?
― Прогноз четвёртого биовида. Наверное.
― В смысле?
― Особь без основных признаков альфы, беты или омеги, не способная к воспроизводству. Что-то вроде красивой и стерильной бабочки-однодневки. Физиологически ближе к омеге, но набор признаков не весь. Я бы даже сказал, что это бесполая особь. Психологически послушная, или даже умственно неполноценная. Я не знаю. ― Исин отвернулся к монитору.
― Э… Но зачем? То есть, как? ― растерялся Хань.
Кай резко подорвался с койки и принялся одеваться, движения у него были резкими и раздражёнными.
― Что случилось?
― Ничего. Разбирайтесь сами со своими куклами ― меня уже от этого тошнит. Тут с альфами, бетами и омегами управиться никак не могут, а грядут ещё и гаммы… ― мрачно обрычал Ханя Кай.
― Неплохое название, ― щёлкнул пальцами Исин. ― Условно можно обозвать гаммами пока. А зачем и как ― это не ко мне. Не я же придумал “касабланку”, не я и пользуюсь этой дрянью. Но последствия применения “касабланки” могут привести к появлению этих самых гамм. Вот вам ещё пища для размышления, господин Лу. С выпуском вашего препарата “касабланка” утратит и эффект, и полезность. Кому-то этого не хочется, очевидно.
― У меня уже такое впечатление, что мои разработки всем поперёк горла, ― тихо пробормотал Хань.
― В них нет ничего плохого, но всегда есть те, кому не нужны перемены. Вы вскоре разрушите чей-то мир и чьи-то планы на будущее, если добьётесь своего. И кто-то лишится всего, что сейчас имеет. “Касабланка”, средства регулирования… это огромные деньги. Могу предположить, что даже ваше состояние, каким бы значительным оно ни было, лишь капля в море по сравнению с прибылями от торговли “касабланкой” и нынешними препаратами.
Исин зевнул, открыл шкафчик и нашарил там банку дешёвого кофе, потом стал искать, вероятно, сахар, стоявший у него перед носом. Скользнув по банке с сахаром взглядом раз пять, но так и “не увидев”, он озадаченно вскинул брови и чуть надул губы, словно бы обидевшись на мироздание, подложившее ему свинью, ещё раз сладко зевнул и вопросительно уставился на банку с кофе, будто бы она могла рассказать ему, куда сахар спрятался. Банка стойко выдержала вопросительный взгляд, тогда Исин посмотрел на неё уже с подозрением. Так бы и смотрел, небось, полчаса, если бы не вмешался Кай. Он протянул руку, взял банку с сахаром, торчавшую перед Исином, и поставил на стол рядом с кофе. На лице Исина вспыхнул восторг, что-то вроде: “Вот это маскировка! Сахар смотрел на меня, а я его не увидел, надо же!”
Кай тихо вздохнул, аккуратно отправил Исина на стул, достал три чашки и оглянулся на Ханя, после чего третью чашку убрал. Он неторопливо засыпал в чашки кофе и сахар, сходил к автомату в углу и через пару минут всунул в ладони Исина чашку уже с дымящимся напитком. Свой кофе Кай разбавил молоком и сделал маленький глоток, усевшись на подлокотник кресла возле койки.
Хань уставился на губы Кая, влажно блестевшие от кофе. Что-то не то… Он попытался придать себе серьёзный и деловой вид, но собственные же глаза послали его далеко и надолго. Дескать, какой тут может быть вид, когда перед тобой такая красота сидит и пьёт кофе. Между прочим, с молоком. И над верхней губой осталась тонюсенькая полосочка, чуть подкрашенная кофе… Не к месту проснулось воображение и так разыгралось, что…
Хань машинально проверил себе пульс. Зачем это сделал, сам не понял, потому что даже идиоту было ясно, что пульс, во-первых, есть; во-вторых, надо бы хоть немного его успокоить, пока Исин не услышал и не пошёл за своим грёбаным успокоительным. На кой чёрт Исину вообще успокоительное, если он постоянно в какой-то своей нирване пребывает? Если ему дать успокоительное, он вообще позабудет о существовании реальности, так-то хоть иногда вспоминает, что вокруг него что-то есть. И кто-то.
― Доктор, ваш пациент заявил, что слышит омег, а беты фонят. Как думаете, не показать ли его психиатру? ― вспомнил о главном Хань и жёстко вернул Исина в реальность.
― Зачем? ― безмятежно поинтересовался тот и мечтательно улыбнулся. ― У нас хороший психиатр ― ему рано встречаться с Чонином.
― Э?
― Он может испортиться после беседы с моим пациентом, ― медленно пояснил Исин, как будто опасался, что нормальный темп речи Хань разучился воспринимать. ― С Чонином всё в порядке, а то, как он воспринимает омег и бет, ― его личное дело. Боюсь, тут его смогут понять только другие альфы, а нам с вами не дано, увы. И он не слышит их, а скорее “ощущает присутствие”. Возможно, это какая-то ментальная особенность. Думаю, она есть у всех альф, но у кого-то развита лучше, у кого-то хуже.
― И вам не интересно? ― возмутился Хань.
― Очень даже интересно, но я не понимаю, как это работает. Это за пределами моих возможностей, как и ваших.
― Но если…
Хань резко заткнулся, потому что Кай в этот момент мрачно уставился куда-то ему за спину. Он оглянулся и полюбовался на Кевина Ву, тот спокойно зашёл в кабинет и прикрыл дверь, после чего осмотрел всю компанию и едва заметно нахмурился.
Хань повернулся к Исину, озадаченно моргнул ― Исин пил кофе. Пил кофе так, словно во всём мире ничего больше не существовало, кроме чашки в его руках. И словно представителя “Интернационала” с увесистой папкой для бумаг рядом не стояло.
Кевин нахмурился ещё сильнее, заодно прилепив себе на лицо знакомое уже Ханю выражение “Я есть Закон”.
“Ой, какой изумительный кофе! Я буду в нём жить!” ― красовалось на лице Исина.
Кай озадаченно переводил взгляд с Исина на Кевина и обратно. Кажется, до него стало доходить, почему ранее Кевин так к нему цеплялся и вымогал сведения о докторе. Он лениво поднялся, прихватил чистую чашку, прогулялся к автомату мимо Кевина, затем вернулся и отобрал у Исина пустую ёмкость, сунув взамен новую порцию кофе.
― Вот, доктор, сосредоточьтесь на Потомаке, ― тихо посоветовал Кай Исину. И Исин послушно “сосредоточился на Потомаке”, то есть, на кофе. На месте Кевина Хань бы непременно оторопел, но на месте Кевина был сам Кевин, а против него явно срабатывало не всё. Ну, или он это уже проходил.
― А гостей столь примечательным кофе угощать не полагается?
― Чашки вон там, тут кофе и сахар, там автомат. Вперёд, не отказывайте себе в маленьких радостях жизни, ― отозвался вместо Исина Кай. Исин был очень занят ― пил кофе. Если продолжит в том же духе, то Кай задолбается ему новые порции носить.