Через полчаса Хань притащил тестовые ампулы с омега-феромонами от различных носителей и принялся подсовывать образцы один за другим Каю. Испытал все ― от первого до последнего. Нулевая реакция. На все. И это при предельных альфа-показателях?
Картина мира в представлении Ханя стремительно менялась на нечто невообразимое. Всё, чему учили учебники и увесистые многотомные труды, вдруг перестало работать. Без причины и без объяснений.
В семь утра Хань ощутил себя полностью измученным. Он, конечно, планировал провести ночь насыщенно, но с Каем и физически, а не с техникой и умственно.
― Незабываемая ночь траха, ― грустно подытожил Хань, обыскал куртку Кая, но утешительного приза в виде второго батончика не получил. Из вредности потыкал в кнопки модуля и полюбовался в очередной раз на неизменное: “В доступе отказано”.
― Скотина!
“Завершение работы”.
― Ещё скажи, что обиделся.
На мониторе появился значок выключения, отдалённо похожий на международный жест с использованием среднего пальца. Бред, конечно, но Хань почувствовал себя так, словно его и впрямь послали в пешее эротическое путешествие.
Обидевшись на компьютер и на весь белый свет в целом, Хань влез в бар, которым Кай явно не удосужился ни разу воспользоваться, глотнул из бутылки виски, тихо пошипел и полез в кровать. Он слишком устал, чтобы выбирать место для сна, поэтому со спокойной совестью потеснил Кая ― тот всё равно ни на что не реагировал, и это здорово достало. Хань пару минут перебирал пальцами тёмные волосы, рисовал невидимые узоры на шее и подбородке Кая, потом закрыл глаза и уснул.
Проснулся он намного раньше, чем собирался. Причём не понял сразу, почему. Потом дошло ― Кай снова был горячим. И во сне Хань умудрился устроиться почти поперёк кровати, положив голову Каю на грудь. И сейчас под его щекой ровно и сильно билось сердце. Зажмурившись, Хань машинально отсчитывал удары. Шестьдесят в минуту. Стало быть, Кай вернулся в норму. Знать бы ещё, откуда он в эту норму вернулся. Надо бы глаза проверить…
Хань приподнялся немного и уставился на лицо Кая, сдвинул руку, однако передумал и вместо того, чтобы оттянуть веко, провёл кончиком пальца по нижней губе, обвёл по чёткому контуру и заинтересованно наклонился ниже, ещё немного… Он замер, когда ощутил на губах собственных тёплый выдох, помедлил, но всё же легонько поцеловал. Слегка отстранившись, задумчиво прикрыл глаза и, когда разобрался во впечатлениях, понял, что маловато будет.
Широко распахнув глаза, Хань ещё раз посмотрел на лицо Кая, внимательно изучил, даже придирчиво, и решил, что тот просто чертовски привлекательный, вот и всё. Во-первых, красивый; во-вторых, ещё и альфа. Вполне естественно, что Хань думает о нём, испытывает интерес и хочет… Ладно, неважно.
Кай шевельнулся, выпростал из-под одеяла левую руку, тыльной стороной ладони провёл по лицу, заодно откинув волосы со лба, и уронил руку на подушку за головой. Слегка прикусив нижнюю губу, глубоко вздохнул, потянулся и притих расслабленно.
Хань скользнул взглядом по обнажённому плечу и левой стороне груди, задержался на тёмном кружке, потом медленно опустил голову Каю на грудь. Под щекой билось сердце, а у самых губ заманчиво темнел сосок. Хань неторопливо прикоснулся к нему губами, согрел дыханием и попробовал на вкус кончиком языка.
Интересно даже, какой была бы его реакция на Кая? Реакция того Ханя, не этого, который был сейчас. Наверное, он сошёл бы с ума, увидев Кая в первый раз.
Он пальцем нарисовал воображаемый круг на смуглой коже.
С другой стороны, если подумать о том, что случилось в Театре, то Хань и впрямь сошёл с ума. Он всегда предпочитал иметь дело с бетами и старался держаться от альф подальше. Кай стал исключением из правила.
Хань нарисовал круг на коже поцелуями ― поверх предыдущего.
А ещё стоило вспомнить, что в Театре решать мог Хань, но не Кай. И та ночь тоже была на совести Ханя, а ведь прежде он никогда не делал ничего подобного.
На ум невольно пришло предупреждение Исина о пресловутой духовной стороне дела. И тут же ушло. Кай не реагировал на Ханя. Ни разу. Он “слышал” Ханя как омегу, но не реагировал. Правда, он сказал, что Хань ему понравился. Звучало жалко, в общем-то. “Сойти с ума” и “понравиться” явно располагались в различных плоскостях. Если сойти с ума, то это все равно как ни с кем и никогда. А вот понравиться может и обычный яблочный сок. На разок глотнуть.
Хань сердито фыркнул. Ну вот и чем он тут занимается? Старательно портит себе настроение? А зачем? У него для этого Кай есть ― пусть отрабатывает свои деньги. И Хань со спокойной душой припал губами к груди Кая, правда, почти мгновенно испуганно замер.
― Несанкционированное воздействие на внешний контур с неопределёнными целями.
― Что? ― Хань подскочил на месте и изумлённо уставился на Кая. У него даже дар речи пропал, вытесненный за пределы бытия попытками сопоставить произнесённые слова и постичь их смысл.
Кай моргнул, медленно открыл глаза ― привычно холодный взгляд. Разглядывал Ханя примерно минуту, после чего откинул одеяло в сторону, спрыгнул с кровати и исчез за дверью ванной.
Приходя в себя от возмущения, Хань тоже заморгал, только так часто, будто хотел взлететь на ресницах, как на крыльях. Деловито завернувшись в одеяло, он прошлёпал босыми ногами к ванной и «поцеловался» с запертой дверью.
― Быстро открывай эту чёртову дверь!
Вместо ответа за дверью зашумела вода, полившаяся из крана.
― Эй! ― Хань сердито пнул дверь ногой и зашипел, запрыгав на одной конечности, попытался побаюкать вторую ― ушибленную, но получилось не ахти. ― Ты!.. Немедленно открой дверь!
Из-за двери донеслось приглушённо-безразличное:
― Зачем?
― Спинку тебе… чтоб тебя… потру, ― обманчиво сладким голосом предложил Хань, опустившись на корточки и обеспокоенно ощупав ступню. Вроде бы все кости целы, а ощущения такие, словно десять пальцев сразу сломал ― да, вот прямо на одной ноге все десять.
― В этом нет необходимости.
― Где ты был вчера?
― Это моё дело.
― Но ты вернулся поздно! ― Хань выпрямился и поправил тогу для придания себе солидности. ― И устроил бардак.
― Я не мог устроить бардак, потому что спал.
― Спал?! Это ты спал? Ты мне анализатор сломал!
― Вычти. Заплатишь мне меньше в этом месяце.
― Да я тебе вообще не заплачу!
― Анализатор такой дорогой?
― Э… ― Анализатор стоил ― если с большой натяжкой ― в два раза меньше, чем Хань собирался платить Каю. ― Нет. Слушай, открой дверь, а? Я не могу разговаривать, когда не вижу тебя.
― Для “не могу” у тебя удивительно хорошо получается.
Хань представил, что двери нет, и он хватает Кая за шею и душит, душит, душит… С другой стороны, вряд ли, потому что Кай точно не станет безучастно наблюдать за процессом удушения себя. Душить надо было тогда, когда он “спал”. Такая возможность оказалась упущена…
― Так ты…
― Нет.
Хань обиженно обфыркал дверь и забился в кресло, потыкал в кнопки модуля и приготовился обложить неприличными выражениями красную надпись. Модуль прекрасно включился, заработал и даже не попросил парочку паролей. Хань непонимающе таращился на таблицы с названиями файлов и программ.
“Выбор блока, пожалуйста”, ― настойчиво замигало на мониторе.
Хань опасливо отодвинул модуль в сторонку. На всякий случай. Чтоб не укусил. Выдерживал характер он от силы две минуты, после чего вцепился в модуль обеими руками, как чёрт в душу грешника, и заклацал клавишами. Проводить анализ сейчас было не на ком, зато в распоряжении Ханя имелись данные предыдущих анализов. Он вынул чип памяти из анализатора, запихнул в модуль и радостно велел считать информацию.
“В доступе отказано”.
― А-ы-ы-ы! ― в голос взвыл Хань и едва удержался от желания побиться головой о монитор.
Дверь ванной распахнулась, и Хань кубарем скатился с кресла, запутался в одеяле, но на пол не загремел. Подлетев к Каю, уткнул ему в грудь палец и обвинил сразу во всём: