― Что ты здесь забыл?
― Ты, как всегда, несказанно любезен и приветлив, ― иронично отметил Хань и сделал ещё два шага. Хватит или ещё нет?
― Не страдаю ни первым, ни вторым. Что тебе нужно?
― Ты сбежал.
― После того, как выполнил свою работу. Имел право.
― М… А как же наша договорённость об отношениях, когда у тебя будет свободное время?
― Какая ещё договорённость? И о каких отношениях? К тому же, я работаю. Нет у меня свободного времени.
― Сразу “нет” по всем пунктам?
― Именно.
― Я чего-то не знаю?
― Перестань. ― Кай вздохнул и смахнул полотенце со стула, чтобы вытереть руки. ― Ты знаешь, почему я ушёл. Ты же умный, да?
― Допустим. Но это не значит, что есть только такой вариант. И он меня не устраивает. ― Хань сделал ещё один крошечный шажок к Каю. Ну? Работает или нет? Чёрт бы его…
― Что тебя не устраивает? То, что теперь у тебя всё хорошо?
― Ничего хорошего у меня теперь нет.
― Почему? Твоя жизнь вне опасности, ты богат и знаменит. Чего ещё?
― У меня нет тебя.
― Если у тебя буду я, всё опять пойдёт прахом.
― И чёрт с ним.
― Не говори ерунды. Ты же собирался изменить мир.
― Мои планы не изменились. Но ты, помнится, собирался сделать то же самое. Как насчёт объединения усилий? ― Хань притормозил в пяти шагах от Кая, чтобы не спугнуть. Тот немного удивлённо посмотрел на него, но ничего по этому поводу не сказал. И пока не подействовало. Почему-то… Наверное, надо ещё ближе подойти.
― Ты же знаешь, что начнётся, если я снова появлюсь рядом с тобой.
― Э… Тебя это расстраивает?
― Немного. Не люблю быть причиной чужих неприятностей.
― И только-то? То есть, это ты из-за меня волнуешься? Разве тебе не больше достаётся? ― Хань решительно преодолел разделявшее их расстояние и посмотрел Каю в глаза.
― Ты думаешь, меня волнует то, что они там обо мне говорят? Ещё когда меня на свете не было, альфы считались не лучшими представителями общества, так что я и не ожидал иного отношения. Это тебе хуже ― быть на вершине и тонуть в сплетнях, не получая того, на что у тебя есть право. Из-за меня. Я ведь говорил тебе ― пользуйся мозгами. Твои мозги должны знать, почему мне нельзя быть рядом с тобой.
― К чёрту мозги. Кроме того, разве “Интернационал” всё не изменит?
― При чём тут “Интернационал”? ― нахмурился Кай и снова принялся вытирать руки полотенцем.
― Они намерены сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. “Пёс закона” звучит круто, не говоря уж о полномочиях. Ты, правда, считаешь, что после этого кто-то посмеет что-то вякнуть в твой адрес? Или в мой?
― Не люблю за кого-то прятаться.
― О Господи… ― Хань обречённо вздохнул. ― Тебе обязательно всячески отбиваться от прекрасных возможностей? А если рассмотреть это как способ совершить задуманное? “Интернационал” ведь в курсе, что ты особенный. И подрезать тебе крылья не в их интересах.
― Предпочитаю делать всё сам, ― твёрдо отрезал Кай. Ну вот что ты с ним будешь делать? Скотина. Упрямая скотина.
Хань вцепился в его волосы пальцами, заставил чуть наклонить голову и поцеловал. Терпение иссякло, секретное оружие что-то ни черта не работало, но уходить ни с чем он не собирался. Немного задыхаясь после поцелуя, чуть отстранился и пробормотал, разглядывая влажные губы:
― Тогда ты не оставляешь мне выбора. Придётся нанять кого-нибудь, поймать тебя, посадить в клетку и мучить, пока не примешь моё предложение.
― Какое ещё предложение?
Хань воспрял, поскольку Кай тоже с интересом разглядывал губы, правда, не свои, а Ханя. Тем не менее, хороший знак. На запястье Кая он защелкнул браслет.
― Это. И чтобы был на церемонии в белом.
― У меня нет ничего белого. И какая ещё церемония?
― Завтра в полдень. Я уже обо всём договорился. Будут гости, так что меня не волнует, где, как и когда ты достанешь белый костюм, но ты должен быть в белом ― мне так хочется.
― Если ты собрался решать за меня…
Хань потянул упрямую скотину к себе, чтобы заставить замолчать с помощью нового поцелуя. Он выдохся и уже не знал, какие ещё доводы можно привести. Просто знал, что не намерен отпускать этого конкретного человека, ещё раз ― ни за что.
― Скажи, что это была неудачная шутка, ― попросил Кай, скользнув губами по левому уху Ханя.
― Фигу тебе. Не дождёшься. Я серьёзен как никогда.
Кай хотел отступить на шаг назад, но вдруг передумал, пощекотал кожу под ухом Ханя носом, потянул воздух, снова ткнулся носом, потёрся.
― Что это?
― Ну… Как бы…
― Не мямли.
― Э… ну… А тебе нравится?
― Хань.
― Э… ну… это… это просто одеколон.
― Ври больше.
― Не вру. Одеколон, правда, просто на основе моих феромонов. Ну раз уж я уже не могу их выделять в нужном количестве, решил поэкспериментировать…
― На мне?
― Только на тебе, прошу заметить. Нравится? Да? Нравится?
Кай обречённо вздохнул и снова ткнулся носом в шею Ханя.
― Нравится. Хотя я бы предпочёл обойтись без одеколона.
― Почему?
― Без него тебе сложнее будет выносить мне мозг.
― А с ним ― проще?
― Что-то вроде… Не будешь возражать, если я тебя немножко изнасилую?
― Я полчаса этого дождаться не могу. Надеюсь, тебе не нужно заверенное нотариусом разрешение в письменном виде и в двух экземплярах?
― Оно будет у меня завтра, как я понимаю. Тогда отложим.
― Чёрт, ты серьёзно? ― Хань возмущённо посмотрел на Кая, раздосадованно закусив губу. Тот явно вознамерился и впрямь отложить самое главное на завтра.
― Более чем. Я старомоден, смирись.
― Да неужели? А раньше что было?
― Генеральная репетиция, ― не растерялся Кай.
― Три раза?! ― завопил на него Хань, окончательно рассвирепевший из-за невыносимого упрямства Кая.
― С первого раза не получилось.
― Что это у тебя не получилось? Ты с ума сошёл? Нет, я не согласен! И вообще…
― И вообще мне надо где-то и как-то достать белый костюм, ты сам сказал. Потерпишь. Сам виноват.
― Вот ещё! Не буду я терпеть! Я сам тебя изнасилую сейчас!
― Любопытно даже, каким же это образом?
― Буду соблазнять с нечеловеческой жестокостью, ― с угрозой предупредил Хань и вскрикнул от неожиданности, когда его закинули на плечо, поволокли к лестнице, а затем выставили за дверь ― под дождь.
― Завтра, ― отрезал Кай и захлопнул дверь прямо перед носом Ханя.
― Скотина! А ну открой! ― забарабанил он в дверь. ― Пусти меня! Здесь же дождь идёт! Я промокну и простужусь! Имей совесть!
― Ты на машине, не прибедняйся, ― долетело из-за двери.
― Кай, открой эту чёртову дверь! ― Хань прижал ладонь к металлическому покрытию и тихо добавил: ― Хочу тебя.
― Я тоже тебя хочу, но потерплю. Правда, завтра тогда тебе одеколон не понадобится.
Хань невольно улыбнулся. Это уж точно, завтра никому ничего не понадобится, потому что с трудом дотерпят оба.
― Ты ведь не сбежишь опять?
― Не сбегу.
― Честно?
― Дождь идёт, убирайся уже домой, а то в самом деле простынешь.
― Чёрт с ним, пусть хоть каждый день идёт, только убеди меня, что это не сон, и завтра ты придёшь. В белом костюме.
― Почему именно в белом? Дурацкая блажь…
― Потому что ты будешь убийственно хорош в белом со своей смуглой кожей. Едва не умер, когда первый раз представил себе это. Надеюсь, выживу, если увижу наяву…
― Не уверен, что готов рискнуть твоей жизнью. Приду в чёрном. Чёрный у меня точно есть.
― Нет уж! Ты обязан рискнуть моей жизнью и прийти в белом.
― Мазохист.
― Угу. Дождь усиливается, так что скорее убеждай меня, что всё по-настоящему, пока я не утонул тут под дверью.
Воцарилась тишина, но Хань терпеливо ждал, не обращая внимания на капли, стекающие по его лицу.
― Я люблю тебя и завтра получу. В полдень. Просто подожди, ― наконец долетело из-за двери.
Хань запрокинул голову, широко улыбнулся хмурому небу и кинулся к машине, не замечая луж под ногами. На полпути развернулся и помчался обратно к двери, поскрёбся.