Если она заказывала номер, подумал он, значит, вовсе и не собиралась остаться у Кристофера Рэнднаффа на ночь. Выходит, я напрасно ревновал…
Эдгар тихо окликнул Стейси, но она спала крепко и не проснулась. Рассудок и правила приличия требовали, чтобы он ее разбудил, объяснил ситуацию и заночевал в кресле. Однако утром предстояло долгое и утомительное путешествие и перспектива мучиться всю ночь в неудобной позе Эдгара не прельщала.
Он быстро отпер дверцу стенного шкафа, в котором стояла его сумка, повесил пиджак и пошел в ванную. Полотенца, которыми он пользовался, висели, аккуратно сложенные, рядом с полотенцами Стейси. Он улыбнулся, разделся и встал под душ.
Стейси проснулась от шума воды, и спросонья ей показалось, будто пошел дождь. Но потом она сообразила, что это не так, и решила, что душ шумит в соседнем номере. Когда же она наконец оторвала голову от подушки, то увидела свет, пробивающийся из-под двери ванной, и обмерла: почему в ее номере кто-то моется?
Забыв об осторожности, Стейси вскочила с кровати, надела халат и, подойдя к двери ванной, распахнула ее настежь.
Эдгар едва успел схватить полотенце и прикрыть свою наготу.
— Ой! Что ты здесь делаешь?! — воскликнула Стейси.
— А ты как думаешь? — невозмутимо спросил он.
— Это мой номер! Как ты вошел сюда? И почему моешься?
— Во-первых, это наш общий номер, — мрачно поправил ее Эдгар. — Произошла досадная ошибка, нас разместили в одной комнате, скорее всего потому что мы носим одну фамилию и живем по одному и тому же адресу. Впрочем, это меня не волнует. Могу лишь сообщить, что свободных номеров здесь больше нет.
— Что?
Стейси потерла глаза, чувствуя себя так, словно очутилась в каком-то фантастическом кошмаре. Что за немыслимая путаница с номерами? Она хотела заявить, что не верит Эдгару, но, взглянув на его мрачное и усталое лицо, смекнула, что делать этого не следует. Да и какой смысл ему врать? Внезапно ее пронзила жутчайшая догадка.
— Надеюсь, ты никого не пригласил к себе в гости? — спросила Стейси упавшим голосом.
Эдгар хмуро посмотрел на нее, пожевал губами и ответил:
— Нет, успокойся!
— Слава Богу!
После снотворного ее тянуло в сон, тяжелые веки смыкались, а ноги были как ватные. Она зевнула, прикрыв ладошкой рот, и полы халата распахнулись, обнажив нежную, шелковистую кожу груди.
Эдгару показалось, что ему изо всей силы нанесли удар в солнечное сплетение. Его неудержимо влекло к Стейси, безумно хотелось ее обнять и прижаться щекой к ее шее, запустить пальцы под халатик и ласкать ее тело. Чтобы как-то унять желание, он напомнил себе, зачем она отправилась в Лондон, и в припадке ревности закричал:
— Скажи, какого черта ты здесь делаешь?! Рэнднафф вполне мог предложить тебе одну из комнат в своих апартаментах, если не захотел делить с тобой постель.
Стейси отказывалась верить своим ушам. Да как он смеет ее оскорблять? Что за неслыханное хамство? И почему он орет? Если бы не выпитая таблетка, она бы разрыдалась от стыда и обиды.
— Не суди других по своей мерке! Кристофер предлагал мне остаться у него, он готов был предоставить в мое распоряжение не одну комнату…
На глаза Стейси навернулись крупные слезы. Эдгар пожалел о своей несдержанности и тихо чертыхнулся: какого дьявола он вдруг сорвался?
— Похоже, ты принимаешь меня за вышедшую в тираж бабенку с куриными мозгами, готовую повиснуть на шее у любого мужчины. Но это еще не означает, что я такая и есть на самом деле. — Стейси густо покраснела. — Не понимаю, что тебе от меня нужно, Эдгар! То ты говоришь, что я чересчур усердствую, храня верность памяти своего мужа, то приписываешь мне комплексы неудовлетворенной женщины бальзаковского возраста!
— Стейси! — воскликнул Эдгар и протянул руку, чтобы помешать ей уйти, но она сделала слишком резкое движение, и ее халат остался у него в руке.
Стейси отчаянно ойкнула и, обернувшись, попыталась ухватить сползающий халат. Но было поздно…
На мгновение оба замерли, пытаясь осмыслить происходящее. Эдгар залюбовался наготой Стейси, а она всем своим существом ощутила исходящее от него естественное мужское желание. Ей казалось, что все это не наяву, что это не она, а другая женщина стоит, обнаженная, в ванной, с набухшими грудями и призывно торчащими сосками, и боится вздохнуть, чтобы не спугнуть сладкое и томительное ощущение внизу живота, к которому прикован взгляд темных глаз Эдгара.
Эдгар шевельнулся — Стейси попятилась, бормоча:
— Нет… Нет…
— Стейси!
Эдгар крепко схватил ее за предплечье, намереваясь накинуть на нее халат. Однако это благое намерение тотчас же оказалось вытесненным куда более сильным желанием. Он уронил халат на пол и обнял Стейси.
Она попыталась его оттолкнуть, но не смогла. Стейси не кривила душой, говоря себе, что Кристофер со всем его мужским очарованием и обаянием ей не нужен. Но вот Эдгар… Он совсем другой — любимый, желанный, долгожданный. И она издала сдавленный стон и обмякла, почувствовав, как страстно Эдгар хочет ее…
Нет! Не здесь и не сейчас! — пронеслось в голове у Стейси. Ведь ему нужна лишь моя плоть, а мечтает он о другой женщине! Странно, что он не притащил в номер Кэтрин… Ведь эта мерзавка откровенно давала понять, что готова ему отдаться. Неудивительно, что Эдгар так возбужден. Шея Стейси пылала от поцелуев его горячих губ.
Полуприкрыв глаза, Стейси взглянула в зеркало: бронзовокожий Эдгар обвивал руками ее нежно-белое тело, мужская сила и женская хрупкость сливались в поразительной гармонии, прекраснее которой ничего нет на свете.
Вот он положил ладони на ее груди, и Стейси вздрогнула, будто от удара током, и закрыла глаза. Крохотные дразнящие огоньки пробежали по ее телу, доставляя неописуемое удовольствие.
Впервые за свою взрослую жизнь Стейси ощутила вожделение — столь острое, что захотела испытать все, чего ей так не хватало и в годы замужества, и в пору отказа от плотских забав после гибели мужа. Она выстрадала право на наслаждение и желала отведать всего, что уготовил для нее Эдгар, выпить до капли пьянящий нектар любви.
Она стала гладить его гладкие мускулистые руки, наслаждаясь его ответными поцелуями на ласки и еще сильнее от них возбуждаясь. Да, подумала вдруг Стейси, Генри по сравнению с Эдгаром, сильным и уверенным, был просто мальчишкой.
— Стейси! — глухо воскликнул Эдгар, лаская ее.
Она услышала в его голосе, бархатистом и чуточку хрипловатом, страстный призыв, на который живо откликнулась, ликуя, что способна быть желанной. Она осыпала жадными поцелуями его лицо, возбуждающе колючий подбородок, и сладострастно застонала. Словно угадав ее желание, Эдгар стал тереться щекой о ее чувствительную кожу, еще больше возбуждая Стейси, распаляя в ней пламя страсти.
Словно завороженная, она смотрела ему прямо в лицо и представляла, что они исполняют магический танец под волшебную музыку, слышную только им двоим. Он стал целовать ее пальцы столь чувственно и пылко, что в этот миг Стейси поняла: она уже не робкая девушка, а женщина в расцвете сил, а Эдгар — ее мужчина.
— Сними полотенце! — властно попросила она. — Я хочу видеть тебя всего.
Эдгар повиновался. Стейси сделала глубокий вдох, затаила дыхание и резко выдохнула. Руки ее сами принялись лихорадочно гладить его плечи, спину, ягодицы… Стейси часто и громко задышала, ее глаза подернулись поволокой.
— Стейси!
Его резкий голос поверг ее в оцепенение. Она задрожала, ожидая, что сейчас Эдгар запретит ей прикасаться к нему, и, мгновенно вернувшись к реальности, покраснела, устыдившись своего поведения. Но он прохрипел:
— Стейси, если не хочешь моей смерти, продолжай, но сперва посмотри, что ты сделала со мной.
Эдгар отстранился, и Стейси словно обдало жаром: от одного только взгляда на его естество она поняла, что изнемогает от желания заполнить пустоту своего лона, и едва не разрыдалась.
— Пожалуйста, Эдгар… — умоляюще прошептала Стейси.
Он подхватил ее на руки и понес к кровати, на ходу шепча глухим срывающимся голосом:
— Если бы ты знала, как долго я хотел тебя, как ждал этого момента… Но даже в самых буйных своих фантазиях я не представлял, что это будет столь чудесно.