Он держит болезненный порыв, чтобы угрожать мне, но если он - тот, кто я думаю, я не верю, что он причинит мне боль.
Все решили, что эти двух опекунов схватил Райден и убил, когда он закончил с ними. Но что, если они выжили? Я ищу в мозгу, пытаясь найти их имена... но воспоминания похоронены слишком глубоко, подавлены всеми другими частями нашей зверской истории, которую я не хотела помнить.
Щемящая мелодия возвращает меня обратно в настоящее. Слова произносятся шепотом, серией темного шипения, как часть через тяжелый воздух. Я не могу понять то, что он говорит, но песня ползет под моей кожей, погружаясь в самые глубокие части меня и жужжа с новым видом энергии.
Сдвиг начинается у меня внутри. Назревающая буря растет с каждым звуком, когда слова приводят какую-то неизвестную часть меня в чувство. И теперь, когда оно активировано, оно хочет получить контроль. Боль пронзает мое тело, рвет, тащит ощущение, которое заставляет меня чувствовать, что я разделяюсь... и я испугана, когда понимаю, что я делаю. Я знаю это чувство... я проживала его дважды. Оба раза я переходила к своей форме ветра.
- Стоп! - кричу я, качая головой, чтобы попытаться освободиться от захвата мелодии. Но песня во мне, бушует, ревет и растет в бурном темпе.
Если это вызовет изменение, то мне конец.
Наша форма ветра не может быть объединена ни с чем, что связано с землей, и я не лишала себя еды довольно долго, чтобы действительно смочь отделиться. Части меня разрушатся и рассеются в пыль. Остальные уплывут.
Пение продолжается, и я закрываю глаза, готовящиеся к предстоящему распаду. Но непосредственно перед тем, как боль выходит из-под контроля, он замолкает, и разрушающийся призыв отступает, оставляя меня холодной и дрожащей на песке.
- Ты - Восточная! - практически ворчит он. - Твоя сущность никогда бы не ответила на тот зов, если бы ты не была Восточной.
Он хватает меня за плечи, сжимая так сильно, что мне кажется, что он меня раздавит.
- Кто научил тебя четвертому языку? Это действительно был мальчик? У него был Западный прорыв?
Лицо Вейна заполняет мои мысли, и чувствую, как отступает паника, когда гляжу в его воображаемые глаза.
- Значит, это был мальчик. - Он мрачно смеется, качая головой. - Очевидно, все, что было нужно Райдену. это симпатичное личико и правильные изгибы. Кто-то должен будет сказать ему это.
Он отпускает меня, и я падаю, получая еще один полный рот песка. Я отплевываюсь и выпрямляюсь.
- Почему бы тебе самому ему не сказать? Прямо сейчас ты мог бы послать ему сообщение. - Он не принимает мой вызов.
- Ты не можешь в какой-либо степени добраться до Райдена, не так ли? - спрашиваю я спокойно. - Я могу, если доставлю тебя лично.
- Сможешь? - Или он возьмет меня, и все же убьет тебя, чтобы наказать за побег?
Он снова хватает меня за плечи.
- Независимо от того, что ты думаешь, что знаешь...
- Я знаю. Я все знаю. Все, кроме того, почему ты никогда не возвращался. Бури поняли бы...
- Они? - Он снова отпускает меня и отходит подальше, глядя в небо. - Ты действительно думаешь, что Бури приняли бы предателя, который выдал их наиболее защищенную тайну?
- Тебя пытали...
Он качает головой.
- Ты знаешь, чем мы клянемся. "Сначала самопожертвование, затем компромисс".
Я нахожу, что сама повторяю слова.
Я вспоминаю, как клянусь им четыре года назад, притаившись в тени одинокого дуба у хижины моей матери, когда становлюсь самым молодым опекуном в истории Бурь. Они неохотно назначили меня и раньше, но после измены...
- Ты - Астон, да? - шепчу я.
Астон и Норманд - так их звали. Но Астон был моложе и сильнее, и знаменит своим мастерством боя.
- Это имя из другой жизни, - шепчет он. - Жизни, которая закончилась в тот момент, когда Райден разрывал Норманда кусок за куском, пока я не рассказал ему, что он хотел знать. Я подумал, что он прикончит нас обоих, но он оставил меня в живых. Мне сказали, что он "увидел потенциал" во мне.
Мои мысли вспыхивают - нападение на пляже, то, как Астон доминировал над каждым моим шагом, и я знаю, что Райден увидел.
- Он держал меня в течение двух лет после этого. Дразнил меня свободой, а затем он наказал меня, чтобы убедиться, что я знаю свое место. - Он вздрагивает. Я повиновался достаточно, чтобы заработать окно, чтобы спастись. Тогда я сбежал. Отсиживался здесь, в этом забытом месте, пытаясь закончить свои дни. Но затем я услышал тебя. - Он расхаживает вокруг. - Я слышал, как ты зовешь западный ветер и смотрел, как он повинуется. Я думал, ты давно потерянный Западный, ценный инструмент для торговли с Бурями. Но ты - больший предатель, чем я.
- Как ты себе это представляешь?
Я не могу увидеть его улыбку, но я слышу ее в его голосе, когда он спрашивает:
- Значит, ты не связана с обрученным королем?
Вопрос ударяет сильнее, чем то, что он бросал в меня. И моя реакция выдает меня.
- Откуда ты знаешь? - шепчу я.
Он качает головой, отворачиваясь и продвигаясь к выхожу их пещеры.
- Ты все еще не имеешь понятия о секретах Райдена, не так ли? О том, как он подчиняет ветра?
Я ломаю свою голову, пытаясь угадать, какую подсказку я, возможно, пропустила... но ничто, что он говорит, не имеет смысла.
Только когда он открепляет свой плащ, позволяя шелковистой ткани скользить к земле.
Штаны закрывают его ноги, но оставшееся тело открыто. Или то, что от него осталось.
Он шагает в луч лунного света, давая мне увидеть всю картину, и я не могу остановить удушье.
Уколы света текут через его кожу... миллион крошечных отверстий, которые делают его больше пустым, чем человеком.
Я хочу закрыться, заплакать, сбежать из этого ужаса.
Но его глаза удерживают меня, грустные и уязвимые, и он шепчет.
- Так же много власти в причинении боли.
Глава 11
Вейн
Это место морочит мне голову.
Я так чертовски устал, но каждый раз, когда я закрываю глаза, мой разум наполняется всеми сомнениями, которые я пытался отрицать. Всеми вопросами, которые я старался не задавать.
Я никогда не понимал, насколько боль моей связи успокаивала меня. Давала мне что-то, за что держаться... что-то, чтобы доказать, что моя связь с Одри реальна. Теперь, когда она прошла, это как будто вся моя жалкая неуверенность подпитывается, оставляя меня нуждающимся и отчаянным, заставляя меня сделать, что-то действительно глупое, например, разбудить Ареллу и спросить ее, думает ли она, что ее дочь любит меня.
Я знаю, что я сумасшедший. Одри говорила мне, что любит меня, прежде чем мы поцеловались, и я уверен, что все это было ее выбором.
Но она исчезла так на долго.
Двадцать четыре дня могут звучать так долго. Но учитывая, что мы были вместе только в течение пяти дней... и большую часть времени она потратила на борьбу со мной или случайное почти мое убийство... это долгое время. Достаточно долгое, чтобы заставить меня серьезно задаться вопросом, вернется ли она.
Я поднимаю правую руку против тусклого искусственного освещения и смотрю на плетеный медный браслет, который дала мне Одри.
Я почти могу чувствовать искры ее прикосновения от того, когда она защелкнула браслет вокруг моего запястья. Она нашла его в руинах шторма, который убил моих родителей, и сохраняла его в течение десяти лет так, чтобы у меня было что-то, что принадлежало им.
Она бы не сделала ничего такого, если бы не заботилась обо мне?
С другой стороны она действительно дала его мне после того, как сказала, что любить меня будет постоянной ошибкой...