— Но на самом деле нужно посмотреть ту стеклянную спальню, — произнес Уилкокс, откинувшись на спинку и зевнув в потолок. — Видели уже ее?
Маркиз стесненно хохотнул.
— Нет, не видел, — сказала Дейзи. Она встала, взялась за плечо Даера. — Пойдемте покажу. Идеальная возможность. Джек с Луисом пока обсудят банкротства этой недели.
Спальня Даеру напомнила большую круглую теплицу. Он пошаркал ногами по шкурам зебр, разбросанным по сияющему полу из черного мрамора. Кровать была очень широкой и низкой, тяжелое атласное покрывало частью стянуто, а простыни отвернуты. Все это было жестом вызова стихиям, буйствовавшим за стеклянными стенами; Даеру стало отчетливо не по себе.
— Заглянуть кто угодно может, я бы решил, — осмелился произнести он.
— Если только из Испании разглядят. — Она стояла и пристально смотрела вниз на невидимые волны, что разбивались о скалы. — Это моя самая любимая комната на свете, — провозгласила она. — Никогда не выносила быть вдалеке от моря. Я на самом деле — как моряк. Принимаю как данность, что соленая вода — естественный покров Земли. Значит, я должна ее видеть. Всегда. — Он глубоко вздохнула.
«А это еще что за спектакль?» — подумал он.
— Чудесная комната, — сказал он.
— Там в саду растут апельсины. Я все это место назвала «Гесперидами», потому что к этой вот горе Геракл должен был прийти украсть золотые яблоки.
— Неужели? — Он попытался задать вопрос с интересом и почтением.
Поскольку он уже принялся за виски, теперь ему было сонно. У него сложилось впечатление, что Уилкокс с маркизом поднимутся сюда в любую минуту; когда зайдут, чувствовал он, лучше им с Дейзи не стоять здесь в таких нерешительных, нелепых позах. Он заметил, как она подавила зевок; у нее вообще и не было желания показывать ему спальню. Это лишь досадить Уилкоксу, это их с ним общая игра. Ему пришло в голову, что немного позабавиться с нею, возможно, было бы весело — поглядеть, куда ветер дует. Он только не знал, с чего начать; она немного внушала робость. С чего-нибудь вроде: Большая кровать для одного маленького человека. Она, вероятно, ответит: Но здесь спим мы с Луисом, дорогой мой. Что бы он ни сказал и ни сделал, она, скорее всего, рассмеется.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказала она. Он чуть вздрогнул. — Вам спать уже хочется, бедняжка. Вам бы хотелось в постель.
— А, — ответил он. — Ну…
В комнату торопливо вошла моложавая женщина, крикнув:
— On peut entrer?[6]
Одежда у нее была вся мокрая, лицо блестело от дождя. Они с Дейзи принялись живо болтать по-французски, время от времени бросая Даеру обрывки фраз. Женщина была секретаршей Дейзи, только что вернулась с танцев, такси пришлось остановиться под упавшим деревом, но водитель был любезен проводить ее до дома и теперь пил внизу коньяк, она вымокла насквозь, а такси тут никому не нужно?
— Еще как нужно! — воскликнул Даер с большей живостью, чем было бы учтиво. И тут же смутился и принялся, заикаясь, бормотать благодарности и извинения.
— Тогда скорее вниз, дорогуша. Не заходите прощаться. Быстрей! Я позвоню вам завтра в контору. Мне с вами нужно кое о чем поговорить.
Он пожелал спокойной ночи, сбежал по лестнице, по пути встретив маркиза.
— Джек вас ждет снаружи. Спокойной ночи, старина, — сказал маркиз, поднимаясь.
Когда он дошел до верхней площадки, Дейзи задувала свечи вдоль стены.
— Estamos salvados, — произнесла она, не поднимая головы.
— Quégentuza más aburrida,[7] — вздохнул маркиз.
Она методично продолжала свое дело, тщательно заводя руку за пламя каждой свечи и дуя на него. У нее было ощущение, что вечер прошел как-то совсем не так, но в какой именно момент он начал это делать, определить она не могла.
Злобный ветер хлестал их, пока они пробирались к такси. Они проползли под одним концом огромной ветви, наискось лежавшей на дороге. Таксист с некоторым трудом разворачивал машину; в какой-то миг задним ходом въехал в стену и выругался. Когда все тронулись, медленно по темной горной дороге, Уилкокс сказал:
— Ну, посмотрели спальню?
— Да.
— Видели все. Можно возвращаться в Нью-Йорк. В Танжере для вас больше секретов нет.
Даер натянуто рассмеялся. Помолчав, он сказал:
— А что завтра? Мне прийти в агентство?
Уилкокс закуривал.
— Можете заглянуть где-нибудь под вечер, да.
Сердце у Даера упало. Затем он рассердился. «Он чертовски хорошо знает, что я хочу начать работу. В кошки-мышки играет». Он ничего не сказал.