– Скажите, лейтенант, ваши намерения по отношению к мисс Пиллбоди целиком и полностью честны? – спросил Росс, изучая экстравагантно раскрашенный камешек, который держал между большим и указательным пальцами.
Бут издал раздражённый смешок:
– Какое вам до этого дело?
– Мы, американцы, бываем прямолинейны. Нам нравится чувствовать почву под ногами. – На камешке, который он подобрал, чередовались примечательные полосы кремовых, синих и коричневых оттенков, и Росс подумал, не забрать ли его домой. – Так они честны?
Бут приподнял бровь:
– А как насчёт ваших намерений?
– Она мне очень нравится, – сказал Росс, бросая камешек обратно в общую кучу и подбирая другой.
«Мне очень нравится то, как с её помощью я проникаю в жизнь посёлка, – подумал он. – Очень нравится то, как явно моё присутствие в её компании заставляет тебя ревновать».
Бут рассмеялся:
– Слышу речи истинного сладкоречивого нахала.
– Я здесь не для того, чтобы мешать вам развлекаться, лейтенант.
– Мы об этом ещё поговорим.
– О чём?
– О том, почему вы здесь на самом деле.
Росс достал серебряную фляжку и предложил Буту. После мгновенного колебания лейтенант её взял и отпил. Затем раздался приступ хриплого кашля.
– Виски. Рановато для меня. Я рассчитывал на бренди.
Росс отсалютовал ему фляжкой и сделал глубокий глоток.
– Бренди – снотворное. А это зелье помогает встряхнуться. – Он проследил за двумя крачками, что летали в небе кругами, – их узкие крылья были необыкновенно длинными и изящными. – Итак, мы в довольно затруднительном положении, верно?
Они оба заявились к мисс Пиллбоди, чтобы пригласить её на пикник: Росс на тандеме, а Бут – в «Моррисе», который одолжил в имении. Это её развеселило и, несомненно, польстило, так что она пришла к решению, которое считала наилучшим: отправилась с обоими сразу. Они приехали на побережье на автомобиле, по пути докупив провизию на рынке в Норвиче.
– О, не переживайте, – сказал Бут. – Один из нас тут ненадолго.
– Да? – Росс провёл большим пальцем по своему камешку, ощущая обточенные морем края завитка на его поверхности.
Бут сверкнул зубами в неприятной улыбке, намекавшей на некую победу, одержанную при помощи коварства.
– Я вас проверил. Вы не тот, за кого себя выдаёте.
Росс насторожился и не выдал своих эмоций.
– Вы писатель, да, но к тому же журналист.
Росс немного расслабился:
– Бывший журналист.
– Лишь с недавних пор. – Бут сделал небольшой глоток огненной жидкости и поморщился от удовольствия, когда она обожгла ему горло.
– На что вы намекаете?
– Каковы шансы того, что наёмный писака…
– Бывший писака!
– …объявится возле одного из самых секретных предприятий в этой стране?
– Разве вы можете мне такое говорить?
– Уверен, вы бывали в пабах, мистер Росс. И вы знаете, что мы сделали с мисс Пиллбоди и местными фермерами. Разумеется, это особо секретно.
Опять эта фраза.
– То есть вы не думаете, что я здесь, потому что определился с тем, на чьей я стороне, и хочу написать книгу, которая заставит Америку послать своих парней в Европу? Вы думаете, я хочу узнать, что происходит за вашими деревьями и шлагбаумами?
Бут кивнул:
– Да.
– Значит, вы собираетесь убрать меня отсюда?
Лейтенант помахал мисс Пиллбоди, которая теперь была далеко.
– В общем – да.
– Вы можете это сделать? Законным образом? С американским гражданином?
Бут поправил фуражку, лежавшую на левом бедре. Вопрос был спорным, но он не собирался в этом признаваться. Ему точно не требовалось, чтобы Росс побежал в своё посольство, крича о том, что с ним гадко обошлись.
– Говорят, мы повесили Роджера Кейсмента из-за запятой. Решение о том, можно ли применять ДОРА к изменническим действиям, совершённым за пределами Великобритании, принималось на основании маленького пунктуационного знака. Разумеется, мы позаботились о том, чтобы его истолковали правильно. В вашем случае не придётся прибегать к таким весёлым пляскам. В вашем случае речь пойдёт о шпионаже в пользу зарубежной державы.
Росс изобразил ужас:
– Но это не так. Вы на меня клевещете, молодой человек.
– Да будет вам известно, Росс, что Америка находится за рубежом.
– Возможно. Однако я не шпионю ни для неё, ни для какой-то другой державы.
Бут хмыкнул, выражая недоверие:
– Возможно, не для Америки в целом. А как быть с газетой? Бывших писак не бывает…