— Ага.
— Ты прочитал его?—спросила я еще раз.
Мое сердце ушло в пятки, громко отдаваясь стуком в ушах. Я знала, что это был мой единственный шанс заставить его понять мои действия, но в этом я потерпела неудачу.
Он вздохнул и повернулся ко мне, по-прежнему отказываясь смотреть прямо в глаза. Его взгляд находился где-то у меня между подбородком и шеей. Мой план заставить его посмотреть мне в глаза и увидеть, что я действительно сожалею, не получился.
— Послушай, у меня много всего происходит в жизни прямо сейчас, и у меня просто нет времени для… этого, чем бы это ни было… или было. Черт!— Мэтт выругался, его разочарование было очевидно.
— Прости меня, Мэтт, — прошептала я, слезы стояли у меня в глазах, но я сдерживала их изо всех сил, не собираясь показывать ему, насколько сильно меня это ранит, что он не хочет иметь со мной ничего общего.
— Да, ну, мне нужно идти.
И с этими словами, он прошел мимо, направляясь в продуктовый магазин.
Я трясу головой, пытаясь таким образом убрать угнетающие мысли о нашей встрече в прошедшие выходные и со всех ног бросаюсь к двери. Наверное, не стоит открывать ее, потому что он может быть намного еще более злым, по сравнению с Лорелей прямо сейчас, но я хочу увидеть его. Даже если мне придется стоять здесь и слушать, пока он будет говорить, кто просто не может меня терпеть.
— Я не знаю, понравится ли тебе ответ, — говорит он вместо приветствия в тот момент, когда я распахиваю дверь.
Каждый раз, когда я вижу его, становлюсь почему-то немного ошеломленной, глядя на него. Даже когда он расстроен или зол, мне не хочется отводить от него глаз.
— Что ты здесь делаешь? Как ты узнал, где я живу?
— Я зашел в ваш офис, чтобы отменить мой запрос на слежку, и когда твоя подруга Лорелей отошла за файлом, я порылся у нее на столе и нашел несколько наклеек с адресами, — отвечает он мне.
— Вау. Это было довольно-таки коварно с твоей стороны.
— Даже не начинай мне говорить по поводу коварства,— предупреждает Мэтт.
Он немного смягчает свое резкое замечание улыбкой. Я соскучилась по этой улыбке. Какая же я дурочка.
— Ты куда-то собираешься? — спрашивает он, указывая на сумку у меня на плече.
— Во-первых, скажи мне, почему ты здесь. Если для того, чтобы сообщить, какая я ужасная то, это послание, я получила еще в прошлые выходные.
Он засовывает руки в передние карманы джинсов и наклоняет голову.
— Ты не ужасная. Я сожалею, что потерял контроль в закусочной, и что так хреново повел себя перед магазином. Это было…слишком много для меня, я был растерян и мне было неприятно.
Я слушаю и с трудом сдерживаюсь, чтобы не протянуть руку и не коснуться его, не обхватить его за шею и не умолять о прощении. Хоть я и побывала уже в плаксиво-сопливом беспорядке, поскольку напортачила с ним по полной, и скучаю по нему очень сильно, аж до боли, я все еще я. В глубине души я все такая же сильная, независимая женщина, которой вновь стала, после того, как рассталась с Энди, и я не собираюсь отдавать свое сердце кому-то, пока не буду уверена, что чувства взаимны. Я точно знаю, что здесь, перед моей дверью, он появился из-за чувства вины, что не дал мне шанса объясниться.
— Мне следует быть честной с тобой. Я просто не ожидал, что все зайдет так далеко. В тот день ты появилась в офисе, когда я хотел нанять вас следить за Мелани, я психанул.
Мэтт смотрит на меня с замешательством.
— Ты была в офисе в тот день?
— Эм, да. Я была под рабочим столом Лорелей,— смущенно признаюсь я.
— Так вот почему она отодвинулась на своем кресле и периодически кашляла. Я подумал, что она серьезно приболела, — со смехом произносит Мэтт. — Слушай, у меня было время обо всем подумать, и я понимаю, почему ты так поступила. Лорелей мне все объяснила. Мелани наняла вас, девчонки, озвучив совершенно глупую причину и получился бы конфликт интересов, ты не могла мне ничего рассказать, когда мы встретились. Я не мог предположить, чтобы ты готова положить свою карьеру и дружбу ради человека, с которым ты только что познакомилась.
Я молча дала себе обещание купить Лорелей лучшие туфли, которые можно купить за деньги, в благодарность за то, что она прикрыла мою спину, несмотря на то, что она во многом не согласна с моими действиями.
Кивнув, я придвигаюсь к нему в дверях.
— Я никогда не думала тебя обманывать. Все произошло так быстро, как снежный ком. Я хотела тебе все рассказать, как только ты поведал мне о ее иске и компании твоего отца, я поняла, что должна тебе помочь.
Лицо Мэтта смягчается.
— Почему ты не сказала мне о своей карьере в модельном бизнесе? Я прогуглил тебя, вернувшись домой из закусочной той ночью. Господи, Пейдж. Ты похоже более знаменита, чем Синди Кроуфорд. Ты, наверное, подумала, что я полный идиот раз даже не знаю, кто ты такая.
Я тянусь к руке Мэтта и переплетаю с ним пальцы.
— Я никогда не думала, что ты идиот, клянусь. Практически всю мою жизнь люди смотрели на меня, задаваясь вопросом— как они могут использовать мою внешность для своей же выгоды. Никто не видел настоящую меня и не понимал, что я, возможно, хочу чего-то большего от жизни, чем просто сидеть перед камерой. Ты видел меня настоящую, и это было восхитительно быть с тобой простой обыкновенной Пейдж, а не «Пейдж МакКарти, моделью». Наверное, мне не следовало устраивать такой бардак, но я честно не знаю, как это провернуть без обмана и дать понять, что меня волнует.
Уголки губ Мэтта подрагивают от улыбки, и он делает еще один шаг в моем направлении, его грудь прижимается почти вплотную ко мне.
— На тебя невозможно злиться. У меня тысяча вопросов вертятся в голове,но единственное, о чем я в состоянии думать сейчас — это просто поцеловать тебя.
Он улыбается, я кладу ладонь на грудь поверх его сердца и улыбаюсь ему в ответ.
— Ну, думаю, ты должен просто…
— Пейдж Элизабет, прекрати обниматься в дверях перед Господом и на виду у всех.
Глава 13
Я немедленно отступаю от Мэтта, поскольку моя мать шествует мимо нас в мою квартиру.
— У тебя есть таблетки от изжоги? У меня видно несварение желудка и все жжет.
Мэтт смеется у меня за спиной, и мою мать стреляет в него неодобрительным взглядом. Он тут же перестает смеяться и откашливается.
— Кто этот мужлан, и почему он стоит у тебя в дверях? Ты провела с ним ночь… если речь идет о нем?—требует она ответа.
— Он не оставался на ночь, мам. Он мой друг Мэтт. Мэтт, это моя мать, Маргарет МакКарти, — Мэтт обходит меня и протягивает руку. — Приятно познакомиться с вами, миссис МакКарти.
Мать демонстративно скрещивает руки на груди и смотрит на Мэтта.
— Мисс, а не миссис, и ты один из тех мужчин, которые делают эти неприличные фотографии моей дочери?
Опять об этом же.
Я вздыхаю, Мэтт медленно убирает протянутую руку, понимая, что моя мать не собирается ее пожимать.
— Нет, мама. Он не фотограф. И еще раз повторяю, это не неприличные фотографии.
— Я видела твою попку в журнале «Maximum». И все в моем клубе по вязанию крючком видели твою попку, — делится она.
— Поэтому он и называется «Maximum», мама. И почему ты читаешь журнал «Maximum»? — Мама пожимает плечами и роется в сумочке, находит пакет с салфетками и вытаскивает одну. — Я читаю там статьи.
Мэтт хихикает, мама сморкается, смотря на сумку, перекинутую через плечо.
— Ты куда-то собираешься? — спрашивает она, смяв салфетку и засовывая ее обратно в сумку.
— На самом деле, да. Я как раз собиралась уходить, мне нужно кое-что сделать, но тут появился Мэтт.
Мама поджимает губы и снова скрещивает руки на груди.
— Ты собираешься опять сниматься обнаженной? Нет, не отвечай мне. Я не хочу снова испытывать шок, когда Юнис и Фрэн, сообщат мне, что они увидели твои бедра и выставленную задницу в журнале «Домашний очаг» на кассе в супермаркете.