— Если так пойдет и дальше, замуж выйду. — Ника явно была не в духе, а собственно все были не в духе.
— За препода какого-нибудь? — лениво спросила Таша.
— А зачем сразу за препода?
— Ну как, выйдешь за него замуж и будешь мстить долго и со вкусом за жестокое обращение со студентками.
— А-а-а-а, ну, если так на это посмотреть, тогда да, в этом что-то есть, — проказливая улыбка озарила ее милое личико, и ведь не скажешь, что это дивное создание может быть разрушителем.
Пока мы сидели и предавались мыслям по поводу хитрой женской мести, к нам в аудиторию зашел куратор.
— Отлично, что я вас тут застал, мне как раз надо сделать объявление.
У нас последняя пара была раздельно с силовиками, поэтому сейчас в аудитории сидели только ведьмочки. Куратор тяжело вздохнул и начал делать объявление.
— Сегодня пришло распоряжение из императорской канцелярии о назначении для группы подрывников практики в службе безопасности. Вам необходимо явиться в холл первого корпуса, откуда вы ежедневно будете переноситься во дворец. По окончанию практики необходимо написать отчет, требования будут предоставлены чуть позже. Это не освобождает вас от нагрузки этого семестра, а просто облегчает летнюю практику. На этом все, можете страдать, главное, не забудьте явиться.
Он вышел, и когда закрылась дверь, еще минуты три была тишина, а потом одновременно все заговорили:
— Да, чтоб им всем.
— А как же моя личная жизнь и свидание…
— Мало того, что жизни нет, так еще паши на них.
— Ага, за бесплатно, — эту реплику сказала Таша, и все замолчали, уставившись на нее. — Ну то, что наш император хитер, это знают все, — мы покивали, действительно, верховный демон и не хитрый — нонсенс, это обычные демоны в них не то, что хитрости, там и намека на нее нет.
— Но я даже представить не могла, что он еще и жмот, — мы аж ахнули синхронно, такое сказать про императора.
— Таша, ты чего? — Анна попыталась понять не понятное, принять не принятое, святое всех святых, женскую логику.
— А как по-другому? Мы же обсуждали, что нас примут на работу, а значит, что? Правильно, будут выплачивать зарплату, там всякие больничные, соц. пакеты, да и не ясно, как мы все провернем, так там хоть компенсацию какую родным выдадут, — на словах про компенсацию мы все покивали, уважаем мы компенсации очень. — А теперь что? А ясно что, ничего! — вопрос остался у нас на лице, мы не поняли. — Так, болезные, собрались, мысли в кучку, и по полкам, на практике студентам платят? — мы все отрицательно махнули головой, какой же умный будет студентам платить, студенты — это халявная раб сила.
— Замечательно, хоть до этого дошли. А теперь еще раз, нам мир спасать, — все выпрямились, как на параде, где медали раздают и торжественно кивнули. — А нам за это заплатят? — мы недоумевали, как заплатят, мы же мир, воспевания в песнях и все такое. По мере осознания настроение скатывалась вниз, плечи опускались. — То-то же, жмоты они все! Предлагаю подрывную работу, замешанную на мести и требовании справедливости!
О-о-о-о-о, это уже торжественно и очень приятно будет, и спины опять выросли.
— А то смотри мужики, какие хитрые за бесплатно на них работай! А ничего, что нам еще костюмы нужно придумать и купить, чтобы мы же во всей красе с этими из прорывов? А за какие шиши мы их покупать будем? — Дарья прямо даже подпрыгивала от возмущения.
— Не поняла, вы что хотите потребовать у начальника СБ или даже у самого императора, чтобы нам денег дали за спасенье мира? — у меня даже в голове все не укладывалось, как они это себе представляют.
— Нет, что ты, просто потребуем оплачиваемую практику, но месть это святое. И предлагаю разработать воспитательный план, — все согласно кивнули, а я оторопело на них смотрела, а потом решила, действительно, зелья я сейчас продавать не смогу, некогда, работы куча, учеба, подготовка к играм, а значит нечего и сомневаться.
— А потом еще попросим у них за спасенье что-нибудь эдакое, — Ника аж глаза зажмурила.
— Нет, это уже не то. Здесь деньги за работу — это все честь по чести. А потом, ну, если только премию. Ладно, все, нечего тут делить не пойми, что, мы еще не сделали ничего, а с практикой, оплачиваемой, — это Таша верно придумала, — наш глас разума, Анна была права, и мы слегка устыдились.
— А может, контракт составим? — тихо спросила Катерина.
— Контракт хорошо, но не вариант, придется следовать букве закона, а как же непредвиденное. Знаешь, какие у императора юристы, по любому мы будем в накладе, выставят нам счет за разрушения, а я почти уверена, они будут, и будем мы потом за бесплатно на них пахать, так что контракту нет. — Аня была серьезна.
— Вот я и говорю, жмоты. — Таша была непоколебима.
Но этот, местами глупый разговор всех чуть растормошил, и теперь все не так критично смотрелось, Таша не зря наша староста, так легко вернула нас в норму. Я смотрела на нее, а она как гордая старшая сестра, взирала на нас, своих младших.
— Так, все разбежались по своим делам, и не забываем, сегодня начинается практика, в холе всем быть вовремя. — Таша дала отмашку, и сама первая вышла из аудитории. Я глянула на амулет, и, ругаясь на свою медлительность, помчалась переодеваться, хватать метлу и на тренировку, где там мои запрятанные бутерброды, вот и пригодились.
Сегодня полигон был накрыт куполом, в котором температура была чуть больше, чем вне его, для нас прогрели воздух, чтобы мы не заболели, но инструктор Торн предупредил, что температуру будут снижать, это еще один этап тренировок, летать, когда в лицо бьет ледяной воздух не просто, а значит нам подходит. Он еще обмолвился, что через месяц нас ожидает вся прелесть полета в условиях осадок, слов нет.
Тренировка прошла очень продуктивно, у нас начинает получаться, совсем немного, но все же. Я про синхронный полет. А вот с трассой дела обстоят намного лучше, ее мы проходим очень хорошо. Магистр сегодня был доволен, мы получили скупую похвалу, нам было достаточно и взгляда, с одобрением.
Два часа тренировки пролетели, и пора была бежать в комнату и там, в очередной раз, переодевшись, необходимо мчаться на встречу, но меня задержал магистр:
— Ева, сегодня очень хорошо, отлично стало получаться маневрировать на поворотах, и синхронная бочка, ты ее сделала идеально, но меня волнует твоя выносливость, поэтому на тренировку на полчаса раньше приходишь и начинаешь разминку, полет с утяжелением, и полчаса после тренировки.
Я взвыла в буквальном смысле, магистр даже отшатнулся, пришлось объяснить свое ненормальное поведение:
— Магистр, сейчас у меня всего минут двадцать есть, чтобы переодеться и надо бежать в холл, оттуда переносят нас на практику в СБ, я не успею даже вещи положить, не говоря уже о еде и купании.
Думала, магистр скажет не его проблемы, но он задумался, и начал искать пути решения:
— Утром у тебя перед парами занято?
— Угу, зельеваренье, индивидуальные.
— Это правильно, трогать не будем, практика до какого времени?
— Еще не знаю, сегодня первое занятие.
— После практики ко мне забеги, я буду у себя в кабинете, спланируем, но, если она будет долго, придется перед сном добавить полеты. Извини, малыш, но надо тебя чуть-чуть поднатягать, тебе не хватает сил, и боюсь, про эту твою слабость уже знают, а значит, воспользуются.
Я понимала, что он это делает для меня, и старалась не сердиться, просто все это отлично, но когда мне домашнее задание делать, по ночам?
Говорить ничего не стала. Поживем, увидим. Махнув на прощанье, помчалась в комнату, в запасе было пятнадцать минут.
Комбинезон снимать начала уже в коридоре, мне было все равно, что идущие навстречу девушки смотрели как на больную, я не успевала. Открыла дверь, швырнула вещи. Кристи, сидящая за столом и делающая домашнее задание, проследила взглядом полет комбинезона и подняла бровь в немом вопросе.
— Если не сдохну, стану круче тучи, захвати в плен мне еды, поем, хоть перед сном, — получилось жалобно, — а сейчас я на практику, — все это время я не прекращала переодеваться, на все у меня ушло минут семь.