– Пойдем провожу, – и улыбнулся.
Алена мало поняла суть разговора приятелей Дениса, но в целом те обрывки, что ухватила, ей не понравились. Потому и засобиралась домой.
– Дэн, – крикнул им вдогонку Костя – бывший боксер, – ты сегодня где ночуешь? В общагу вернешься сегодня?
– Обязательно! – крикнул ему, не оборачиваясь, Денис, взяв Алену за руку. – Ты не обращай внимания, они нормальные пацаны. Просто под пивасом, еще и рисуются перед красивой девчонкой.
Невзирая на все, вот такой незамысловатый, походя брошенный комплимент заставил ее невольно улыбнуться. Ну как ни крути, а все равно это приятно. К тому же не так уж и часто ее называли красивой. Ну а некоторые – и вовсе никогда.
Яковлев с самым добросовестным видом проводил Алену до квартиры, хотя она отсылала его уже на подходе к дому. Проходить он не стал, но и не ушел сразу, отчего возникла неловкая пауза.
– Увидимся завтра? – спросил.
Она кивнула:
– Созвонимся.
И все равно не уходил. Стоял в тесной полутемной прихожей, надсадно дышал. Потом его руки очутились у нее на талии, скользнули дальше, сомкнулись за спиной, и вот она уже будто в кольце, прижатая к нему.
И ничего. Никаких эмоций. Нет отвращения, нет страха или брезгливости – так бывало раньше. Но и нет сладкого волнения, нет трепета, нет жара. Теплая тяжесть чужих рук на пояснице – и все.
Но, может, и не должно быть всех этих разрывных эмоций? То, что она так реагировала на Максима, может, это и странно, и вообще из ряда вон, потому что с ним всегда балансируешь на грани, с ним не бывает по-нормальному. С ним ты вечно напряжена до крайности, даже когда он просто в пределах поля зрения. А уж когда приближается… Но долго жить возле жерла вулкана невозможно, рано или поздно хочется тихой, уютной гавани.
Алена тут же горько усмехнулась про себя. Какая гавань? Какое жерло? Максиму же на все, очевидно, плевать. У этого жерла ее и побыть никто не приглашал.
Не найдя сопротивления, Яковлев притиснул ее к себе вплотную, склонился к лицу, поцеловал.
Целовался Денис явно умело, даже малоопытная Алена это чувствовала. И все равно ничто в душе не всколыхнулось, ни единая струнка не дрогнула. Отточенной техникой веяло от этого поцелуя, а не страстью неудержимой, как было с Максимом. Хотя, вероятно, та страсть всего лишь иллюзия, и она просто принимала желаемое за действительное? Много она в этом разбирается!..
Но одно точно: те поцелуи ее утягивали в омут, распаляли в ней жар, заставляли забыть обо всем, а тут…
Рука Дениса уверенно скользнула вниз, сжала ягодицу. Алена сразу заерзала и высвободилась из его объятий, прервав поцелуй.
– Прости, не могу, – пролепетала она, – не сейчас…
Яковлев выглядел явно раздосадованным, но почти сразу взял себя в руки. Нежно поцеловал в щеку и, пожелав спокойной ночи, ушел.
Глава 7
Домой Максим влетел как ураган и сразу наверх, перешагивая через две ступени. Мать вслед что-то ему сказала, но он даже не обратил внимания.
В комнату Артема ворвался без стука. Тот, действительно бледный, как полотно, до сих пор лежал в постели, хотя время близилось к вечеру.
Не церемонясь, сдернул одеяло, отшвырнул на пол. Артем и охнуть не успел, только испуганно распахнул глаза, как Максим схватил его за худое плечо и скинул с кровати. Артем коротко пискнул, оказавшись вдруг на полу. Перекатился на бок, подтянул к груди тощие коленки, даже не делая попытки подняться.
– Вставай! – рявкнул Максим. – Вставай, сука!
Артем еще больше сжался, его заметно потряхивало.
– Вставай, я сказал!
– Мне плохо, – пролепетал он. Голос его звучал слабо, точно на последнем издыхании: – Я подыхаю.
– Ничего, я тебя и там достану. А ну, встал! – велел уже тише, глядя на брата одновременно с жалостью и презрением.
Артем неуклюже поднялся сначала на колени, затем, кряхтя и покачиваясь, выпрямился. Из растянутой футболки плетьми свисали тонкие бледные руки.
– Макс, ты с ума сошел? Что тебе от меня надо?
– Ты еще спрашиваешь?! После того как ты стравил всех нас, подставил меня, Алену… ты еще спрашиваешь?! Да ты, сука, жизнь мне сломал!
– Я не понимаю, – хныкал Артем. – Я ничего не делал.
– А! Ты никак забыл про свой вчерашний приступ откровений, кукловод хренов? Ну ничего, главное, я помню.
Максим схватил брата за грудки и с силой хлопнул о стену. Тот взвыл.
– Максим! – взвизгнули за спиной. – Ты что творишь? Отпусти его сейчас же!
На пороге стояла перепуганная мать. С минуту Максим еще держал Артема, прижимая к стене. И смотрел страшно, с неприкрытой ненавистью, стиснув челюсти. Затем убрал руки, и тот обмяк, словно тряпичная кукла. Казалось, сейчас сползет по стене на пол, но нет, устоял, правда, на полусогнутых.