У Дениса от этих слов во рту стало кисло. Захотелось ошарашить ее каким-нибудь резким словом. Однако, пересилив себя, он спросил:
– Тогда в чем дело?
– Не в тебе. Просто… у меня плохое настроение. Изольда совсем озверела. Мне после ее пары вообще ничего не нужно и неохота. Думаю, со временем это пройдет, ну или я привыкну, но пока…
Они еще полчаса мусолили эту тему, но ничего толкового он от нее так и не добился. Она твердила, что устала, что ничего ей не хочется – вот и все. «Вряд ли Изольда виновата, – понимал Денис. – Скорее всего, это просто отговорка. Может, Алена догадалась, что ее намеренно спаивали? Но почему тогда не сказала прямо? Одни вопросы…» Ну а с Изольдой он попробует договориться. Вдруг получится. Помнится, она всегда его выделяла среди всех. Даже как-то в деканате выступала в его защиту – он тогда еще работал грузчиком на Шанхайке и потому много прогуливал. Если уж честно, она его случайно увидела на «работе». Прониклась, посочувствовала, даже денег предлагала в долг, если вдруг что. От денег он, конечно, отказался, но с тех пор у них сами собой выстроились очень теплые отношения. Одногруппники, конечно, посмеивались: мол, влюбилась престарелая дама в юнца. Шутили пошло, идиоты. Денис отнекивался, но не мог правду сказать, что та его всего лишь пожалела. Не хотел, чтобы знали остальные, чем он пробивался.
Изольда и теперь очень живо интересуется его делами, когда они случайно пересекаются в универе, точно давняя подруга в самом приличном смысле.
На следующий день Денис вместо последней пары сбегал в супермаркет и не поскупился – взял дорогие конфеты в нарядной коробке. Затем вернулся в универ и прямиком на кафедру английской грамматики. По его прикидкам, у Изольды было как раз окно, а где ей еще сидеть, как не там?
И расчет оказался верным. Изольда и правда сидела за столом, сгорбившись над бумагами. А что еще хорошо – больше никого на кафедре не было. Ему она обрадовалась. Стала расспрашивать про жизнь, про дела. От конфет приличия ради попыталась отказаться, но взяла и даже порозовела от удовольствия. После нескольких дежурных фраз, чтобы уж не совсем с места в карьер, Денис перешел к делу:
– Изольда Марковна, у вас учится моя девушка. Отношения у нас с ней самые серьезные…
– Ой, правда? – разулыбалась она. – И кто же эта счастливица, что покорила нашего красавчика?
– Алена Рубцова.
Улыбка ее вмиг сползла с лица. Чуть помешкав, она произнесла:
– Да, Денис, я помню, видела тебя с ней на днях, но не думала, что…
– Изольда Марковна, она хорошая девчонка. Я знаю, что у вас какое-то недопонимание возникло. Но она правда хорошая. И старается вовсю. Занимается серьезно. И на жизнь, кстати, уже сама зарабатывает. Уроки дает.
– Она же, насколько я знаю, дочка Явницкого, – хмыкнула Изольда.
– Да! Но она живет самостоятельно. Старается. И вот подработку себе нашла, чтобы от отца не зависеть. Но не в этом дело. Я же знаю, какой вы чуткий и добрый человек, Изольда Марковна. Может, дадите ей шанс?
– То, что старается, – это, конечно, похвально. Но я, Денис, не совсем понимаю, от меня-то ты что хочешь? Вроде проблем у нее нет особых. Да и до сессии еще далеко.
– Она вас боится. – Денис понимал, как глупо это звучит, поэтому сопроводил свои слова широкой улыбкой. – И всерьез верит, что вы ее ненавидите. Я уж ее всячески убеждал, рассказывал, как вы мне помогали, советовал… В общем, если можно, вы с ней будьте немного помягче, а? На самом деле у нее не так давно была тяжелая психологическая травма. Сначала мать умерла, потом над ней в школе издевались. Поэтому она такая замкнутая. И когда с ней жестко, она…
– Я не знала… – пробормотала Изольда. – Я тебя услышала Денис.
Они еще немного поговорили о том о сем. Денис, изображая неподдельный интерес, расспрашивал Изольду о ее делах, сочувствовал, ворчал на нерадивых студентов. Затем как будто спохватился, что куда-то опаздывает, подорвался к дверям, извиняясь. Она кивнула:
– Да-да, конечно. Спасибо, Денис, что зашел.
Он уже был у самого порога, когда Изольда вдруг выдала:
– Ты хороший парень, Денис. И я не знаю, стоит ли говорить. Но… Эта Алена… Ты в ней уверен? Я не про ее знания или что-то еще говорю. Я о том, что она, возможно, не относится к тебе столь же серьезно, как ты к ней. Сплетни разводить я не собираюсь, просто не хочу, чтобы ты потом страдал.
Он нахмурился, почувствовал, как в животе образовался холодный ком. Снова вернулся к столу, присел на стул.
– Вы что-то знаете, Изольда Марковна?
– Ничего конкретного, – буркнула под нос, а сама при этом глаза опустила.
– Если что-то знаете – скажите.
Она вздохнула, подняла на него усталые глаза.