– Куда ты? – окликнул его Костян. – Нехорошо уходить, когда с тобой большие дяди разговаривают. Невоспитанно как-то. Неинтеллигентно.
Денису же хотелось схватить этого щенка и размазать по стене, стереть с этой наглой физиономии ухмылку. Но он сдержался, хотя знал бы кто, чего ему это стоило.
– Ты же вроде как Доцент, а не Дебил. Должен понимать, что просто так никто тебя отсюда не выпустит. Посвят – давняя нерушимая традиция.
– Именно! – подхватил Костян. – Тех, кто не пройдет посвящение, будут чморить все, даже свои. Так что не рыпайся лучше.
– Да клал я на ваши давние традиции!
Денис вскипел. Этот сучонок в конец оборзел!
– Не хочешь по-хорошему, значит, будет по-плохому.
Денис шагнул к нему ближе, непроизвольно сжав руки в кулаки.
Ярость гулко клокотала в ушах, сдавливала виски. Первый удар пришелся вскользь. Этот увернулся и тотчас сам сделал выпад, попав прямиком под дых. Денис охнул, отшатнулся. Даже не в боли дело, пресс-то у него накачанный, правда, напрячь не успел – просто не ожидал. Борзоты такой не ожидал. Открыл рот, глотая воздух.
Этот же развернулся и двинул на Вадика. Смыться хотел. Но Серый сообразил – включил на весь напор ледяную струю и пустил ему в спину. Теперь пришла его очередь удивляться. Ошарашенный, он вздрогнул, повернулся и тотчас получил мощной струей в физиономию. Зажмурился, поднял руки, закрываясь от воды.
Денис, уже оправившись от удара, воспользовался моментом. Нанес джеб и сразу, не мешкая, хук, сбив его с ног. Тот дернулся, попытался вскочить. Но тут подоспел Костян и зарядил наглецу с ноги. Денис тоже пару раз приложился, не слишком сильно, больше для острастки, и стараясь все же в голову не бить. Но в какой-то момент этот идиот перекатился на спину и выкинул ногу вперед, угодив в пах. Денис коротко взвыл и, озверев, набросился на него, молотя куда придется, пока его свои же не оттащили.
– Дэн, Дэн, все, успокойся!
Денис отступил, тяжело дыша.
Пацан лежал, скрючившись на плиточном полу, и больше уже не дергался. Сам виноват. Думать надо, кому свой норов демонстрируешь.
– Эй, Доцент, ты там жив? – ткнул его ногой Костян. Потом повернулся к Серому: – Окати-ка его еще раз холодненькой.
Серый пустил из шланга струю, на этот раз не сильную. Тот сразу застонал, завозился. Потом перевернулся на спину, но глаза не открыл. На подбородке и щеке алела кровь.
Денис повернулся к перепуганным первокурсникам, которых заметно трясло не то от страха, не то от холода.
– Все, обряд закончен, – объявил устало. – Одевайтесь и бегом на кухню. Будем бухать за ваше посвящение.
Те немедля попрыгали с лавки и подорвались к подоконнику за вещами. Затем, прижав шмотки к груди, потрусили на выход, осторожно обходя побитого. Азамат и Иван приостановились. Иван чуть склонился над ним, но тут же получил пинок под зад.
– Вали давай, а не то ляжешь рядом.
Когда все вышли, Вадик спросил:
– А с этим что будем делать?
– Ничего. Пусть отдыхает, – бросил зло Денис. – Закроем его здесь на ночь. Может, ума прибавится.
– Вот так? – встревожился Вадик, непонятно с чего. – А кони он не двинет?
– С какого перепугу? – раздраженно отозвался Денис. – Башка целая. А от разбитого носа еще никто не подыхал.
– Но он в отключке… Нельзя же так… – продолжал нудить этот малахольный.
– Ну, так останься тут и нянчись с ним, – вскинулся Денис.
– О, очнулся! – воскликнул Серый. – Эй, Доцент, ты как? Кони двинуть не собираешься?
– Иди на х…!
– Ну вот, – развел руками Серый. – Пациент жив, но лечение явно пошло не впрок. Надо будет повторить. Как-нибудь. Потом. Короче, идемте уже, пока наши первачки не заскучали.
– Угу, – поддержал Костян. – Show must go on.
Глава 17
Болело все: руки, ноги, голова. Голова – в особенности. И разбитый нос. Максим, морщась, тронул переносицу, аккуратно прощупал хрящик. Больно, но вроде не сломан. Поясницу ломило и саднило под ребрами. Волнами накатывала тошнота. Даже дышалось с трудом, будто легкие наполнены колючим песком.
Хотя во время самой драки Максим боли не чувствовал. Все произошло как-то быстро и сумбурно. И оборвалось внезапно – он и не понял. Да и момент, когда эти уроды ушли, заперев его в душевой, помнился смутно. Он тогда еле веки разлепил и видел все в розовом тумане. Больше по звукам ориентировался. Голоса, потом шаги и скрежет замка.
«Реально, что ли, заперли?» – кряхтя, Максим поднялся на ноги.
Комната перед глазами покачнулась. Пришлось привалиться к стене и дальше уж пробираться вдоль нее.