– Все не так! Ты не понимаешь! Я не знаю, как объяснить, но… Господи, Максим, я что, не имею права быть счастливой? Хоть раз в жизни?
– Имеешь, – пожал он плечами.
– Значит, ты не осуждаешь меня?
– Мам, ну ты взрослый человек. С какой стати мне тебя осуждать? А отец что?
– Дима пока не знает. Я пока не буду ему говорить.
– Почему?
– Ну ты не поймешь. С Аркадием у нас пока все прекрасно, да. Но вдруг это преходяще? Творческие люди – они такие непостоянные… Я уйду от мужа, сожгу все мосты, а вдруг у нас с ним не сложится? И останусь у разбитого корыта.
– В таком случае тебе как минимум надо привыкнуть к слову «любовник».
– Максим!
Настроение вдруг испортилось. То есть не совсем, просто стало слегка неприятно. Не нравились ему никогда вот такие игры. Хотя чему он удивляется? Это как раз в духе матери. Она ведь всегда стремилась при любых обстоятельствах сохранить видимость благопристойной дамы. Да и пусть. Ему-то что?
– У меня для тебя тоже новость, – сообщил он деловито.
– Какая? – Мать явно обрадовалась, что он сменил тему.
– Мы теперь с Аленой вместе.
– С какой Аленой? – не сообразила она.
– С Аленой Рубцовой.
Мать несколько секунд сидела молча, хлопая глазами.
– Это что, шутка такая? Максим, ты же не всерьез сейчас?
– Я сюда из-за нее перевелся. Куда уж серьезнее?
– Из-за нее? Ты меня убиваешь! – Лицо ее исказила страдальческая гримаса. – Максим! Зачем тебе она? Ну кто угодно, только не она!
– Ну что за бред-то? Я за тебя порадовался, теперь ты за меня порадуйся.
– Максим! Мне аж плохо… А что скажут люди, ты подумал? Вы ведь считаетесь братом и сестрой!
– Да мне вообще без разницы, что скажут люди. И ты не переживай. Мы с ней как-нибудь тоже преодолеем трудности и предрассудки.
В понедельник Максим решил, что хватит уже отлынивать от учебы. Тем более от боевых отметин не осталось и следа. Пора выбираться в свет.
Первые две пары прошли довольно бодро, на третьей – лекции по финансовому анализу – уже заскучал. Про ликвидность, рентабельность и оборачиваемость активов Максим неплохо помнил с прошлого года – так что все эти постулаты в монотонном исполнении меланхоличного препода лишь вгоняли его в сон. Чтобы уж совсем не клевать носом, Максим, уткнувшись в телефон, принялся шерстить новостные ленты. Надоело – стал переписываться с Аленой.
Что делаешь?
Завтракаю.
Что у тебя на завтрак?
Салат из помидоров.
И все? Негусто.
А теперь что делаешь?
Глажу юбку. Скоро выходить.
Одевайся тепло. На улице сегодня жесть просто!
Хорошо.
Увидимся?
Вот так и развлекал себя всю пару.
После лекции они с Иваном спустились в холл. Тот делился своими соображениями насчет выгодных вложений, сокрушаясь, что вложить вот есть куда, но нечего. Максим слушал его вполуха, глазами шаря по толпе студентов. В этот промежуток времени, когда закончились пары у первой смены и пока еще не начались у второй, в холле обычно царила сутолока. Найти в таком столпотворении кого-то было не так-то просто.
Однако он нашел ее, не сразу, но нашел.
– Ладно, Вано, договорим в общаге, – пожал он Ивану руку и устремился сквозь двусторонний людской поток к Алене.
Подойдя ближе, Максим увидел, что она теперь с кем-то разговаривала. Он замедлил шаг, заложил руки в карманы, наблюдая за ней со стороны. Тот, с кем она говорила, стоял спиной, на него он и не смотрел сначала. А когда перевел взгляд, аж опешил: Яковлев, сволочь эта, зачем-то лез к ней, к его Алене!
Максима тотчас затопила глухая ярость. Горячая кровь застучала в ушах так, что заглушила стоящий в холле галдеж. Народ, как назло, мешался под ногами. Грубо расталкивая всех, кто попадался на пути, он рванул к ним. Как посмел этот урод заговорить с ней? Как вообще посмел подойти? Казалось, одним своим присутствием рядом с ней он если не пачкал, то бросал тень на нее, такую светлую и чистую. Это просто воображение, конечно. Но все равно! И Алена, какого черта она стоит с ним треплется? Хотя она ведь не знает, какое он чмо…
Безудержно хотелось наброситься на него без разговора, обрушить на него всю злость, что кипятком бурлила в венах, – еле держал себя в руках. А подойдя ближе, даже не понял, а, скорее, почувствовал – что-то не то. Они смотрели друг на друга и разговаривали как хорошие знакомые. Но это абсурд. Его Алена не могла общаться с таким, как он, просто потому что… не могла. Между ними нет и не может быть ничего общего. Между ними – пропасть. Удел Яковлева – дебильная гопота в дружках и пьяные шлюшки в любовницах.