– Ты нужен мне. И Жанне Валерьевне нужен, и Артему.
– Не знаю… Нужда тоже бывает разная, потребительская и эмоциональная. Когда ты нужен в качестве дойной коровы и когда ты просто нужен, без всяких там… Какой есть… Возвращайся.
– А Максим?
– Максим… – вздохнул отец. – У вас с ним серьезно? Ну так он у нас богатый наследник. Ему крыша над головой не нужна, своя имеется, дай бог каждому такую. Но в принципе я не против. Только ты возвращайся.
Стол просто ломился – Вера постаралась. Успела за каких-то три часа и нежнейшее мясо запечь, и салатов наделать, и рулетиков, и шоколадный торт состряпать. От такого изобилия разбегались глаза.
Когда Алена вернулась с многочисленными сумками, первым делом спросила про Максима.
– Едут уже, – успокоил отец. Он был благодушен, вальяжен и добр, даже с Жанной Валерьевной.
И правда, спустя четверть часа приехал Максим. Снял кроссовки в холле, приостановился, посмотрел сначала на нее с затаенной нежностью, потом чмокнул Жанну Валерьевну, которая сразу кинулась ему на грудь, хлопнул по плечу Артема и уж под конец взглянул на отчима. Видно было, не знал, что сказать. Тот перехватил инициативу, протянул руку:
– Спасибо, Максим. Серьезно, спасибо от души.
Максим ответил на рукопожатие.
– Да… что там… И тебе спасибо, что вытащил.
Отец вдруг дернул его за руку на себя и обнял за плечи. Буквально на кратчайший миг, но все опешили. И кажется, больше всех сам Максим. Затем отец отстранился.
– Хочешь, наверное, переодеться? Там не очень-то, да?
– Ну не люкс, да, – отшутился Максим. – Еще бы в душ.
– Ну, ступай. Мне тоже кое-куда позвонить… А через час соберемся за ужином.
Как только отец скрылся в кабинете, Алена поднялась на второй этаж, не терпелось лично поблагодарить Максима, ну и просто увидеть вблизи, без лишних глаз и ушей. Измучилась ведь за день.
Постучалась – молчание. Приотворила – в комнате никого. На кровати футболка комом и джинсы, в которых приехал. «Ушел в душ», – догадалась Алена. Уж туда соваться не осмелилась. Присела на краешек кровати, взяла его футболку в руки. И снова подступили слезы. Странные слезы, горевать-то уже не о чем. Так ее застал Максим, когда вернулся из душа.
– О, какой сюрприз! Пришла с легким паром мне пожелать или не только? – двусмысленно улыбнулся он.
Алена тотчас вспыхнула, подскочила, рванула к двери.
– Да, с легким паром. И спасибо… за все…
Он поймал ее за запястье, притянул к себе, прижал к груди, еще влажной, но горячей.
– Куда? Не пущу, – прошептал и приник к ее губам.
Нежно, точно пробуя на вкус и смакуя, вобрал нижнюю губу. Но стоило ей прильнуть, ответить на поцелуй, как тут же завелся и впился теперь со всей страстью.
Прервала их Жанна Валерьевна. Деликатно постучала и пригласила к столу.
– Блин, эти семейные застолья… – с улыбкой подосадовал он, разжимая объятия. – Подожди меня, сейчас переоденусь.
Когда спускались вместе по лестнице, он вдруг ее приостановил, тронув за локоть.
– А ты себя как чувствуешь? Там не больно?
Алена почувствовала, как щеки налились краской. Ну зачем он такое спрашивает? Разве не понимает, что это ее смущает?
– Немного, – тем не менее ответила она.
– Прости…
А сам довольный! Аж светится.
Отец тоже был довольный, радовался Алене, гордился собой. Тосты говорил душевные. Снова рассказал, как он познакомился и задружил с прокурором области. Максим с Аленой переглядывались, общаясь между собой никому не ведомыми знаками. Жанна Валерьевна цвела и поддакивала мужу. Даже Артем выглядел в кои-то веки обычным парнем, без натужности и притворства. После торта отец, уже изрядно подвыпивший, поднял палец вверх и изрек:
– Живите тут, дети мои. Но! Спать вы будете в разных комнатах. Да! Это главный и единственный запрет.
Поднимаясь ко сну в свою комнату, Алена услышала, как ее нагнал на лестнице Максим. Не оглянулась, потому что тотчас разволновалась. Ощутив его за спиной так близко, вся точно обратилась в один сплошной оголенный нерв. А когда он обнял сзади, коснулся губами шеи, задрожала.
Он, несомненно, почувствовал ее дрожь, прижался крепче и, обжигая дыханием ухо, прошептал: «Выздоравливай скорее, и я покажу тебе, как это сладко – нарушать папины запреты».
Эпилог
Алена тоскливо взглянула на часы: двадцать минут десятого, а Максима все не было. Лишний раз звонить ему, дергать его она стеснялась. Даже нет, не стеснялась, просто не хотелось выглядеть паникершей и истеричкой. А еще больше не хотелось, чтобы он подумал, будто она пытается его контролировать. Знала – мужчины такое ужас как не любят. Начиталась в форумах. Но в голову снова лезло всякое. Может, конечно, пробки, хотя в такое время…