Когда малышку унесли, отец взглянул на часы и пробормотал:
– Уже девять почти. Пора мне, только Макса дождусь, а то его не пустят.
Алена встрепенулась:
– Максим? Он что…
– Едет уже. Мчится. Звонил сто раз. Потерял тебя. Скоро уже должен быть.
И правда: сотовый отца нежно запиликал.
– О! Он, – сообщил, взглянув на экран, – приехал, видать. Пойду его встречу.
Отец вышел из палаты, принял звонок уже в коридоре. Алена заметалась: как с ним себя вести? Выяснять отношения в такой день – это же немыслимо! Но и притворяться она не сможет. Теперь не сможет точно. Тогда она хотя бы ничего не знала наверняка, надеялась на что-то, находила ему оправдания, а сейчас… Ну зачем он приехал? Лучше бы не приезжал!
Тут она немного кривила душой. Если бы он совсем не пришел, было бы еще хуже, еще горше и больнее.
За дверью послышались приближающиеся шаги, и сердце, ухнув, заколотилось. Первым в палату вошел отец, Максим – следом. Впрочем, отец заглянул лишь попрощаться.
Максим придвинул к кровати стул, сел рядом. Потянулся к ее ладони, но она убрала руку под одеяло.
– Злишься, что я опоздал? – спросил. – Я ж не знал, если б знал…
Алена, отвернув лицо, таращилась в стену и никак не могла посмотреть на него. Горло перехватил спазм.
– Прости… – Он наклонился к ней. – Ален, ну, посмотри на меня.
Щеки полыхали огнем, веки жгло нещадно. Она зажмурилась, но слезы удержать не сумела. Максим утирал их ласково и приговаривал:
– Не плачь, глупенькая… У нас же с тобой дочка родилась, это ж счастье какое! А где она? Сегодня еще принесут? Так хочется увидеть ее!.. Ну, не плачь. Я же так тебя люблю! И спасибо тебе за дочку. Я даже не знаю… Я что угодно готов для тебя сделать… Вообще все! Ну, взгляни на меня. Ты так сильно обиделась, что я не был с тобой?
Алена судорожно всхлипнула и, открыв глаза, выдохнула:
– Я все знаю.
– Знаешь что?
– Ты был с другой. С другой женщиной…
Удивление он разыграл очень натурально. Взметнул брови, хмыкнул насмешливо.
– С какой другой, Ален? Ты чего это придумала?
– Тебя с ней видели вчера в кафе.
В первый миг Максим озадачено хмурился, но затем его лицо изменилось в одну секунду. Точно он вдруг понял, о чем речь. Алена, наблюдая эту перемену, невольно задержала дыхание, приготовившись к горьким откровениям…
Отношения у них с отцом, конечно, изменились. Спьяну отец даже как-то снизошел до извинений перед Максимом, мол, был не прав во многом.
В общем, можно сказать, они ладили.
Однако Максима чрезвычайно тяготила отцовская манера влезать во все и вся с советами, с помощью непрошеной, с премудрыми наставлениями. Так и раньше было постоянно. Но тогда Максим ничего особенно и предложить Алене не мог, студент ведь. Он это понимал и, как бы это его ни раздражало, терпел.
Но и потом отец не унимался. Сбавил прыть немного, но все равно вмешивался постоянно:
«Взял машину в кредит? Зачем? Есть же я!»
Поехал, погасил.
«Куда на лето решили поехать? В Аршан? С ума сошли. Вот вам путевки на Сейшелы».
И так во всем. Шагу не ступить. Максим бесился, пытался отказаться от всех этих подачек. Говорил отцу, что может сам. А если что-то и не может, значит, без этого они пока обойдутся. Бесполезно.
Даже вот с работой. Устроился в одну организацию. Сам! Без всякой протекции. Пусть не в самую престижную, но и не в шарашкину контору. Ну а для вчерашнего студента с нулевым опытом там и должность, и оклад были вполне. Однако и месяца не проработал – приехал к ним отец с «радостной» вестью: договорился со знакомым насчет тепленького местечка в действительно хорошей компании.
Максим взбеленился. И ни за что бы не пошел в эту «действительно хорошую компанию», хотя бы из чистого упрямства и гордости. Да и ответственность со счетов так просто не скинешь.
Но подключилась Алена: «Папа старался, папа обидится. Ну что тебе стоит?»
Ей отказать он не мог…
Так вот и жили. Хотя будет ложью сказать, что жилось ему плохо. Если не считать вот этих моментов с отцом, все остальное его устраивало более чем. С Аленой он был счастлив. Даже немногочисленные друзья, бывшие сокурсники и нынешние коллеги, завидовали: «Мне б такую жену. Чтоб и красивая, и любила, и заботилась, и скандалов не устраивала».
Но и он тоже заботился. Как умел. Ограничивал себя постоянно во многом, понимая, что это может ей не понравиться. Пятничные вылазки с друзьями свел практически к нулю. С женщинами не общался, разве что по-дружески. Даже после нескольких недель вынужденного воздержания – ни-ни. Хотя мог бы, но… Не мог.