Довольно скоро я задыхаюсь от своих собственных соплей, выигрывая приз за Самого Жалкого Парня в Истории Жалких Парней. Пока нежные руки не обнимают меня, сопровождаемые мягким бризом.
Я погружаюсь в тепло, мой ум дрейфует к солнечным воспоминаниям.
Я гоняюсь за сороками в поле, протягивая руки и желая, чтобы я мог улететь с ними.
— Однажды, — говорит мама. — Однажды ты будешь управлять всем небом.
Потом я пробираюсь в сад с папой и срываю персики с веток.
Сок течет по нашим подбородкам, и он говорит мне:
— Нам нужно будет сходить к озеру прежде, чем твоя мама узнает.
Их голоса чувствуются настолько знакомыми, и такими чуждыми одновременно.
Я пытаюсь вспомнить больше, но холодные пальцы сжимают мои руки, вырывая из тепла.
— Ему не нужен твой комфорт, — рявкает Арелла.
— Разве это не должно быть его решением? — рявкает в ответ Солана.
— Он сделал свой выбор. И он не имеет никакого отношения к тебе.
Очевидно на что намекает Арелла… и технически она права.
Но она не собирается это говорить.
— Вы, конечно, очень интересная группа, — говорит Астон, когда я вырываюсь от них обеих, почти выворачивая локоть в процесс. — Мне почти хочется оставить вас здесь, чтобы посмотреть, что из этого выльется. Но не думаю, что смогу вытерпеть сопливого Красавчика.
— Я не сопливый, — говорю я… сопливым голосом.
Я вытираю нос рукавом и застегиваю шнурок Одри на шее, пытаясь сосредоточиться на том, что действительно важно.
— Ах, смотрите, — говорит Астон. — Я собираюсь бросить мою жизнь и направиться, куда глаза глядят. Твоя подружка тоже, когда решила оставить мою защиту. И хорошо ли у нее это вышло, а?
Я очень хочу врезать ему.
Но так как он нам все еще нужен, то бормочу:
— Если ты поможешь нам, мы сможем вытащить ее оттуда. Могу поспорить, что ты знаешь крепость лучше, чем кто-либо.
— Да. И я очень не хочу разбивать твою мечту, но никто не сможет ворваться в Брезенгард.
— Мой папа сбежал оттуда, — спорит Солана.
— Также, как и я, — напоминает ей Астон. — Но вход и выход две очень разные вещи. Есть шанс, что она может выбраться самостоятельно… если она воспользуется своим мозгом. Но даже тогда…
— Я могу найти путь внутрь, — настаивает Солана.
Хотел бы я почувствовать ее уверенность. Но это не имеет значения..
— Я должен что-нибудь попробовать.
— Да, я уверен, что на это и рассчитывает Райден, — говорит Астон. — Не то, чтобы ему нужна твоя сила. Но он действительно так любит собирать вещи. И что ты будешь делать, когда он поймает тебя?
— Если он поймает меня, — поправляю я. — И… я найду способ убить его.
Слова прозвучали бы намного убедительнее, если бы мой голос не дрожал.
Астон вздыхает.
— К сожалению, я не это имел в виду… но нам нужно вернуться к Загадке Никчемного Западного позже. У тебя есть гораздо более фундаментальная проблема, чем это. Есть причина, по которой Райден редко пользуется услугами телохранителей. Все, что ты бросишь в него. Любой смертельный удар. Все это отрикошетит обратно в тебя. Он называет это реакцией. Я никогда не мог найти способ обойти это.
Мои мысли возвращаются к побегу из Долины Смерти, когда Одри, Гас и я скрывались под нашим Западным щитом, а Райден практически провоцировал меня напасть на него.
Он меня очень соблазнял. Но… было похоже на ловушку.
— Таким образом, ты говоришь, что Райден не может умереть? — спрашиваю я.
— Я говорю, что ты не можешь убить его. По крайней мере, не обычными средствами.
Ну… это определенно попадает в категорию Дрянных Новостей, Которые Я Не Должен Был Слышать. Но прямо сейчас убийство Райдена не является моей целью.
Мой план намного более прост.
— Смотри, — говорю я Астону. — Я первым признаю, что понятия не имею, что делаю. Вот почему я здесь. Ты думаешь, мне хотелось тратить все это время на твой поиск? Мне нужна помощь… и я подумал, может у тебя осталось немного порядочности. Если нет, я думал, что ты хотя бы не упустишь шанс позлить Райдена. Я имею в виду, есть ли лучший способ, чтобы свести его с ума, чем побег двух пленных во время поиска одного Западного, которого ему так и не удалось захватить?
Астон обходит вокруг меня, и ветер относит назад его капюшон, обнажив бледное, исцарапанное лицо и голубые губы.
Он честно не такой страшный, как я представлял. Всего несколько шрамов… ничего похожего на его руку.
С другой стороны мы не видели остальную часть того, что находится под тем плащом…