Я чувствую новое жало на моем левом плече на этот раз. Дольше, чем другое, но я слишком ошеломлена, чтобы реагировать.
Вейн идет за мной.
Мысль режет глубже, чем лезвие Райдена, когда тот режет меня снова и снова по спине.
— На данный момент этого достаточно, — говорит он, вкладывая нож в ножны. — Не хочу, чтобы ты потеряла слишком много крови. Я не хочу, чтобы ты проспала тот момент, когда я буду разрывать твоего возлюбленного кусок за куском.
— Я думала, что ты хочешь заполучить его силу.
— Так я ее получу. Ты с матерью похожа и в этом. Вы обе в лепешку расшибетесь, чтобы защитить своих мужчин.
Он тянет меня обратно в темницу, почти вывихивая плечо в процессе.
Новый Буреносец ждет нас там, женщина с черными, острыми волосами. Я предполагаю, что она — Налани.
— Заключенному нужна новая одежда, — говорит Райден ей, пихая меня в ее руки. — Но не лечи ее раны. Я хочу, чтобы остались шрамы.
Налани кивает.
— А что касательно того? — Она указывает на камеру Гаса. — Он долго не протянет. И он начинает вонять.
Райден морщиться, когда принюхивается:
— Брось ее к нему. Пусть смотрит, как его жизнь уходит. И когда он уйдет, принеси мне тело.
Он покидает нас, моя новая охранница пихает меня в камеру Гаса и швыряет мне серую униформу.
Гас, кажется, без сознания, но я все еще отхожу так, чтобы он не видел, и выскальзываю из своего изодранного платья. Теплая влага покрывает мои руки, когда я снимаю неуклюжую куртку, но раны чувствуются незначительными. И мой Западный щит делает все, что может, чтобы успокоить их.
Когда я переоделась, я проверяю Гаса. Его кожа чувствуется липкой и горячей, его дыхание вырывается сырым хрипом.
Я разрываю остатки моего платья и перевязываю столько его ран, сколько могу.
— У него внутреннее кровотечение, — говорит мне Налани. — Ничто не может исправить это.
Рыдания горят в моем горле, и я подавляю их, напоминая себе, что есть причина, по которой только наши медики знают, как лечить раны и вправлять кости.
Ветер — это наш спасательный круг.
Свежий воздух вернет силу Гасу.
И в гневе, Райден сделал просто роковую ошибку.
Я перекатывая Гаса к стене, делая вид, что перемещаю его на более чистую землю. Новое положение дает мне шанс рассмотреть путеводитель.
Эскиз Гаса был точен. Я пытаюсь сделать то же самое, когда царапаю отметки на ноге и позволяю новым штанам скрыть доказательства. Путеводитель все еще не имеет большого смысла… и я понятия не имею, как доставить нас к Шреддеру. Но у меня есть план дать Гасу ветер, который ему нужен.
Я поддерживаю Гаса, притворяясь, что проверяю его дыхание, и когда его глаза открываются, я шепчу ему на ухо:
— Если ты слышишь меня, мне нужно, чтобы ты действовал так, будто тебе очень и очень больно.
Я не могу сказать, является ли его ворчание ответом «да».
Но крики, которые следуют, это страдание… ужасные чудовищные визги, когда Гас извивается и корчиться, размазывая кровь по полу.
— Ему нужен воздух, — кричу я, позволяя панике завладеть моим голосом. — Пожалуйста, ты должна взять его наверх.
— Ты слышала приказ Райдена, — говорит мне Налани.
Гаса рвет. Его ноги и руки дрожат, и я понятия не имею, он делает вид или, наконец, признается, как ему больно.
— Пожалуйста… он умирает!
— Думаю в этом суть.
— Но ты не понимаешь. — Я сметаю слезы со щек и новые сразу заменяют их. — Он самый важный.
— Что здесь происходит? — кричит знакомый голос, и Буреносец со шрамами подходит к решетке моей камеры.
Я тянусь к его руке.
— Мой друг погибает. Пожалуйста… вы должны доставить нас в башню. Райден бы этого хотел.
— Тогда почему он приказал мне позволить тебе смотреть, как он умирает? — спрашивает Налани.
— Потому что не понимает, насколько важен Гас! — Потом я смущаюсь и взвешиваю мои слова, вспоминая, что риск слишком велик.
Гас снова поднимается, принимая решение за меня.
— Гас — тот, кто может научить Райдена Западному, — шепчу я. — Я научила его одной команде прежде, чем разорвала связь.
Налани фыркает:
— Как удобно.
— Правда, — говорю я, сосредотачиваясь на травмированном Буреносце, когда он анализирует мои слова. — Я никогда не смогу научить Райдена, — говорю я ему. — Всех моих знаний теперь нет. А Вейн пойдет на верную смерть, как и другие Западные. Если Гас сейчас умрет, Райден потеряет последнюю возможность научиться языку.