— Но как нам выбраться отсюда? — Я разминаю шею, мышцы устали из-за поддержки Гаса.
Гас прижимает ухо к стене, и я предполагаю, что он прислушивается к звукам сражения.
Когда я копирую его, я слышу низкий, постоянный гул.
— Это Шреддер, — говорит Гас, отступая от стены. Он выглядит столь же бледным и серым, как куртка Буреносца.
— Ты как? — спрашиваю я.
Он закрывает глаза, делая медленные, сдавленные вдохи:
— Я все еще могу чувствовать, как он рвет меня изнутри, будто ветры вгрызаются в мою сущность.
Я касаюсь его руки.
— Я в порядке, — обещает он.
Но, когда он вытирает рот, я вижу красный.
— От звука тебе хуже? — спрашиваю я.
— Это, вероятно, отсутствие ветра. Или вся эта ходьба. И по крайней мере теперь мы знаем, как оказаться там, куда мы идем. Если мы будем следовать за звуком, то он приведет нас прямо к Шреддеру.
План, кажется, работает, но чем громче гул, тем бледнее Гас. Если только от одного звука у него идет кровь, как он будет стоять среди лезвий Шреддера?
— Возможно, есть другой выход…
— Я в порядке, — перебивает он. — Мы не меняем план.
Его слова было бы легче принять, если бы его зубы не окрашивал красный.
Я кладу руку Гаса себе на плечи и стараюсь двигаться быстрее, надеясь, что он станет сильнее, если я смогу заставить его подышать свежим воздухом.
Звук ведет нас через еще несколько поворотов, а потом…
… мы в конечном итоге оказываемся обратно в подземелье.
Травмированный Буреносец смеется, когда видит нас:
— Готовы сдаться?
Гас пинает решетки настолько сильно, что я боюсь, что он сломает ногу.
— Мы найдем путь, — говорю я ему, прежде чем он снова сможет пнуть решетку. — Мне просто нужно подумать.
Я пытаюсь вспомнить каждую деталь, которую подмечала в течение времени проведенного в тоннелях, но ничто не выделяется.
И затем я понимаю, что мы пропускаем.
— Сила боли, — шепчу я. — Буреносцы всегда используют ломанные команду, чтобы открывать двери.
— Действительно, — говорит травмированный Буреносец. — Это вообще не помогает, не так ли?
Он перекатывается, чтобы посмотреть на меня, и я съеживаюсь, когда становится лучше видно его лицо, похожее на пюре.
— Пожалуйста, — говорю я. — Если ты поможешь нам, то сможешь сбежать с нами.
Гас тянет меня за собой:
— Забудь о нем, Одри. Он никогда не предаст Райдена.
— Он прав, — соглашается Буреносец.
— Почему? — спрашиваю я. — Мы оба знаем, что произойдет, когда Райден найдет тебя в таком виде. Я предлагаю тебе шанс выжить.
— При условии, что я присоединюсь к Силам Бури и разболтаю все секреты Райдена… и буду бороться на их стороне, когда они разрушают все, что я помог построить? Нет, спасибо. У меня нет никакого желания стать предателем.
— Так будь одиночкой, — возражаю я. — Вытащи нас отсюда и исчезни. У Астона получилось.
— Да, ну, у Астона было преимущество, которого нет у меня… хотя он заплатил за него кожей. — Его руки двигаются к шее, потирая горло. — Если Райден почувствует, что я его предал, он вызовет мой самоубийственный порыв.
Я не уверена, что знаю, о чем он… хотя название говорит само за себя.
Я прищурено смотрю на его шею, но не вижу никаких следов.
— Его никак нельзя убрать, — говорит он мне. — На случай, если ты планируешь что-то такое. Я даже не могу чувствовать его… если бы я не был в создании, когда Райден его производил, я бы даже не знал, что он там есть. И если я попытаюсь вмешаться в него, Райден устроит медленную смерть. Я видел такое один раз. — Он содрогается.
Я протягиваю руку, чтобы коснуться своей шеи и вижу, как Гас делает тоже самое.
Я знала, что методы Райдена были жестоки, но никогда не представляла ничего подобного.
— И он заставляет делать каждого Буреносца? — спрашиваю я.
— Он не заставляет нас. Так мы показываем нашу приверженность… и эта приверженность взаимна. Мы клянемся в верности, и Райден клянется научить нас своему пути.
— Ты честно думаешь, что обучая вас делать за него грязную работу тоже самое, что жертвовать для него своей жизнью? — спрашивает Гас.
— В обмен на силу, что нам дают? Можешь поспорить, — говорит ему Буреносец. — И самоубийственный порыв сказывается и на Райдене тоже. Это истощает большую часть его силы, он может формировать только один в день.
— Сила — это все, что тебя волнует? — Я должна спросить.
Он пожимает плечами… но могу сказать, судя по его лицу, что за этим скрывается что-то еще.
— Как Райден убедил тебя поклясться ему в верности? — давлю я.