«Доверься ветру.»
«Продолжай бороться.»
— Так как мы это сделаем? — спрашивает Вейн. — Мы останемся здесь и будем смотреть или…
Я бы хотела.
— Думаю, нам придется пройти пешком, не так ли? — спрашиваю я Астона.
Он кивает.
— Сомневаюсь, что самум сильно повлияет на Живые Штормы. Они не вдыхают, и у них нет кожи, которая может гореть.
— Погодите секунду, — говорит Вейн. — Вы говорите мне, что, как только мы израсходуем половину наших ветров, чтобы сделать этом самум, нам всем нужно будет сражаться… — Он поворачивается к битве и людям —… с тридцатью шестью Буреносцами?
— Это ты — тот, кто думал, что мы должны слушать ветер, — говорит ему Астон. — Если тебе не нравится их план, обсуди его с ними.
Вейн снова проверяет песни порывов, и я делаю то же самое. Они все еще сосредоточены на самуме, и добавляют еще слова о надежде на неизвестность.
— Хорошо тогда, — говорит Вейн. — У кого-нибудь есть представления о плане относительно борьбы с Живыми Штормами? В прошлый раз это пошло не очень потрясающее.
Он потирает травмированный локоть, и я пытаюсь не вспоминать, сколько Бурь умерло в том сражении… или то, что мы столкнулись только с двадцатью девятью Штормами.
— У меня есть несколько идей, — бормочет Астон. — Но большинство из них требует ветра, таким образом, мы должны будем надеяться, что самум сотрет то, что делают Буреносцы, чтобы сохранять небо пустым. А другие включают в себя поломку остальных порывов в том шипе ветра. Или сломай те, которые я могу сломать.
— Почему это важно? — спрашивает Вейн.
— Простая математика, — говорит ему Астон. — Если разрушение одного проекта повышает силу шипа, ломка других должна утроить эффект.
Вейн не в восторге от его рассуждений.
Но он кивает.
— Попытайся сосредоточиться на Силах Бури, которых ты надеешься спасти… не на спасении себя, — советует Солана, прежде чем Астон дает команду. — Продолжай проговаривать это много раз в голове и заставь себя поверить в это. Потом произнеси любые слова, которые даст тебе сила.
Астон вздыхает:
— Ты действительно убиваешь все веселье.
— Это не должно быть весело, — рявкаю я. — Те ветры приносят себя в жертву, чтобы спасти нас… по крайней мере, дают им немного выбора.
Астон снова вздыхает, но закрывает глаза и позволяет нескольким секундам пройти, прежде чем он шипит ряд команд.
Шип ветра потрескивает и меняет оттенок на желтый, настолько яркий, что он практически обжигает.
Я чувствую силу, исходящую от него, больную и колючую, но такую сильную, что это дает мне надежду. Когда Вейн пытается скомандовать шипу «прийти», шип отказывается отвечать.
— Возможно, ему нужно, чтобы вы приказали ему на силе боли? — предлагает Вейн.
Астон и Солана, оба попытаются и напрасно.
— По крайней мере, его тяжелее украсть, — заявляет Астон, размахивая пару раз.
— Это также означает, что у тебя, вероятно, только один выстрел, — напоминает ему Вейн.
— Тогда я заставлю его учитываться, — говорит Астон, несколько раз взмахивая шипом. — И надеюсь сделать больше, когда у меня будет доступ к ветру.
Вейн поворачивается к полю битвы, вероятно считая количество Буреносцев.
— Я не уверен, что хочу знать на это ответ, — говорит он тихо, — но… мы знаем, кто эти Буреносцы… или кем были… или как там правильно строиться фраза?
— Могу поспорить, что это Буреносцы, которые не захватили нас на горе, — говорит ему Астон. — И те, кто позволил вам сбежать из Брезенгарда. Райден не позволит такой неудаче остаться безнаказанной.
Я знаю, что не должна испытывать сочувствие к Буреносцу, который порвал мое платье и попытался напасть на меня. Или Налани, которая была рада позволить Гасу умереть в той клетке.
Но все это такой невероятный мусор.
Столько жизней сломано.
Столько боли и разрушений.
И все ради чего?
Все из-за жажды одной сильфиды к абсолютной власти… сильфиды, которая не могла даже потрудиться выйти, чтобы вести свой собственный бой.
«Пожалуйста, — я прошу ветра, — Дайте нам силу, чтобы закончить это».
— Оз получил предупреждение, — объявляет моя мать, поглаживая недавно вернувшегося ворона. — И другие птицы заканчивают свои полеты.
— Думаю, это означает, что пора сделать это, верно? — спрашивает Вейн, сжимая мою руку. — Ты уверена, что справишься?
— Я должна. Нам нужен Восточный.
Он наклоняется ближе, шепча только мне.
— Но ты нужна мне больше. Мы могли бы использовать твою мать…