— Я поддержу любое твое решение, и помогу всем, чем смогу, — обещает он. — Но ты, в самом деле, хочешь приглядывать за своей матерью?
— Хочу — неверное слово, — шепчу я. — Но… она моя мать.
Так и есть… от этой правды я стараюсь убежать столько, сколько себя помню.
Непостоянная и жестокая, какой может быть моя мать, в нас течет одна кровь.
И… у нее были свои моменты, но редкие и далекие.
Она прилетела в крепость Райдена, чтобы помочь спасти меня. Она также убедила Астона остаться после того, как он решил сбежать.
И — наверное, самое показательное — она не сопротивлялась, когда я напала на нее после того, как умер Гас.
Она не та же сумасшедшая женщина, которая напала на меня после того, как я обнаружила ее роль в смерти отца. Я думала, что увидела свою настоящую мать в тот день. Но, возможно, я только видела другую часть.
Опасную, смертельную сторону, которая должна быть ограничена и находиться под контролем.
Но это еще не вся ее суть.
И после этого признания, я чувствую правду… будто потерянная, одинокая птица, наконец, нашла место для отдыха.
Иногда конец только начинается, когда кто-то протягивает руку.
— Таким образом, такой твой голос? — спрашивает Оз.
Я сосредотачиваюсь на своей матери, когда киваю.
Её лицо ничего не выражало… но я не ожидаю меньшего.
Вейн сильнее сжимает мою руку, когда говорит:
— И мой тоже.
— К этому вопросу всегда можно будет вернуться, если механизм не сработает, — добавляет Солана. — Таким образом, на данный момент таков и мой голос.
— Ну, предполагаю, это означает, что я должен добавить свой голос, — заявляет Астон. — И, эй, посмотрите-ка! Мы четверо пришли к соглашению. Могу поспорить, что ты думал, что мы не сможем сделать это, Оззи?
Оз качает головой больше разочарованно, чем спорно, прежде чем он начинает напоминать, что у нас на самом деле нет полномочий в принятии решений.
Те до сих пор лежат в воздухе, как и многие другие вещи.
Слишком много других вещей.
Самых важных вещей.
— Как я могу оставить тебя здесь? — шепчу я Вейну, когда все снова начинают двигаться. — Как я могу улететь, когда в любой момент может прибыть Райден. И если…
— Эу, возможно, все будет хорошо, — говорит Вейн, притягивая меня ближе. — Мы докажем, что мы не из тех… кто зависим от своей пары.
Он пытается улыбнуться, но я замечаю, что он не отпускает мои руки.
Это я должна бороться вместе с ним… или за него.
Но ветер говорит мне уходить.
Я сосредотачиваюсь на перистых мягких облаках… облаках, которые обещают спокойствие и непринужденность… и прошу небо дать Вейну свою полную мощность и защиту.
Я сделаю все, что попросит ветер, если он поднимется, как в прошлый раз.
Я все еще не закончила просьбу, когда замечаю клубок движения на Северном горизонте.
— Что это? — спрашивает Вейн, указывая на то же расплывчатое пятно.
Темное пятно слишком маленькое, чтобы быть Райденом, и все же я слышу царапанье вытаскиваемых ветрорезов.
Моя мать прикрывает рот рукой.
— Нет! Бедняжка…
Ее слова прерывает рыдание.
Я не понимаю ее горе, пока она не зовет к себе циркулирующие ветра, и путаница длинных, золотисто-коричневых перьев опускается к нашим ногам.
— Это…? — спрашивает Вейн.
— Да, — говорит ему Астон. — Похоже, что наш орел-посыльный встретил довольно неприятный конец.
Моя мать падает на колени, перебирая длинными пальцами месиво из перьев.
Еще одна невинная жизнь украдена.
Еще одна жертва без причины.
Пусть это будет конец.
— Это сообщение, — шепчет моя мать, вытирая глаза тыльной стороной руки. Она считает метки в перьях, и я пытаюсь сделать то же самое, но Райден использовал код, который может перевести только она.
— Он говорит, что если ты и Солана достаточно храбры, чтобы встретиться с ним, вы должны оставить все свое оружие и позволить его ветру отнести вас туда, где все началось.
— Что это означает? — спрашивает Вейн.
— Это означает, что он просит изменить место, — говорит ему Оз.
— Да, я понял, — говорит Вейн. — Но где это место?
— Он не уточняет, — говорит мама, снова проверяя перья. — Но, учитывая то, что я чувствую в его ветре, могу предположить, что вы пропутешествуете несколько сотен миль к югу.
— Оклахома, — шепчет Оз. — Это должно быть там. Там он провел большую часть своего детства.
— И судя по его сообщению, — добавляет Астон, — держу пари, там умерла его сестра.
Слова оседают, будто холодный, неровный камень.