Для всех нас уход из старого квартала Центрального рынка и переезд в отдаленный Ранжис означал очень тяжелый удар. Убежденные в том, что ничто не может остановить прогресс, мы все встретили перестройку со смелостью и реализмом. В то время как мой муж подтвердил неизменность существования своего торгового предприятия, месье Локар перевел туда свое заведение «Фламбе».
В том же, что касалось нашей деловой активности, до настоящего времени мы могли предпринимать только локальные и изолированные действия. В какой-то степени, господа, это означало возврат к кустарничеству и индивидуализму.
В этот момент взгляд Леонтины остановился на Танжерце-убийце, который слушал, стиснув зубы и нахмурив брови.
— Я уж не говорю о том, — подчеркнула она со всей решительностью, — что такая перспектива не могла никому показаться привлекательной. Я прямо говорила всем, что в данном случае их расчет неверен. Во времена огромных монополий индивидуальные занятия на любительском уровне, если и могут принести немедленные прибыли и создать впечатление, что вам удалось удачно выпутаться из игры, непоправимо обречены в долгосрочном плане. Мы должны понимать, господа, что если мы останемся едиными, объединенными в солидной организации и если мы не позволим обстоятельствам взять над нами верх, то мы будем продолжать двигаться вперед.
Она сделала паузу, чтобы подчеркнуть значительность своего заявления. Никто не проронил ни слова, включая и Тино, который попытался аплодировать.
— Все это было справедливо, — продолжала Леонтина голосом, в котором чувствовалось известное напряжение, — до последнего времени. Вы все знаете, что произошло. Месье Локар вам все уже объяснил. Ему нанес визит человек по имени Макс де Руйе, который сказал, что он уполномочен некоей германо-американской группой предоставить ему выбор между полной капитуляцией и простым и окончательным поглощением.
Как вы несомненно уже знаете, месье Локар отнесся к этому визиту как к простой попытке шантажа или рэкета. Он послал своего посетителя к черту. Спустя несколько дней произошел взрыв в торговой фирме Пеллера в Ранжис.
Это доказывает, по крайней мере, три вещи, как хорошо отметил месье Шабернак в своей беседе со мною. Во-первых, что эмиссар, посетивший месье Локара, совершенно не намерен шутить. Во-вторых, что он прекрасно осведомлен, так как очевидно, что он хорошо знает о связях между моим покойным мужем, Фернаном и… всеми вами, господа. В-третьих, совершенно очевидно, что наши противники чертовски умелые люди. Они ударили не напрямую, атаковав не просто вдову, но тот сектор моей деятельности, который следователям будет трудно связать с вами.
— Вы хотите сказать, что этот парень намеревался нас пощадить? — спросил удивленно Рене из Нанта.
— Именно так. Но только сначала, так как все вы являетесь его добычей, его будущим капиталом. Затем он намерен нас разъединить, создав у вас впечатление, конечно, совершенно ложное, что опасность угрожает только мсье Локару и мне.
— Это неправда, — с вызовом заявил Танжерец-убийца.
— Я надеюсь доказать все это вам еще до конца нашей встречи, — возразила Леонтина, собрав в кулак все свое спокойствие. — Во всяком случае, в этих обстоятельствах мы предприняли два необходимых шага. Сначала мы обратились к месье Шабернаку. Я не буду скрывать от вас, что он мой будущий зять, но, помимо этого, он прекрасный адвокат и весьма квалифицированный юридический и коммерческий советник.
Затем мы собрали вас для того, чтобы вы могли себе уяснить, какие изменения произошли в ситуации в последний момент, изучить их и принять соответствующие решения.
Что же касается последних изменений в ситуации, то о них вам доложит Фернан.
За последнюю неделю Игрок, как говорится, сильно сдал. Он уже выглядел совсем не молодым. Безопасная жизнь в течение последних лет привела к тому, что у него явно ослабло чувство осторожности. Короче говоря, Фернан несколько ослабил свою бдительность.
Это проявлялось в определенной усталости, сквозившей в его выступлении, в куда более глубоких морщинах, прорезавших лицо. Он начал свое выступление охрипшим голосом человека, который слишком много в последнее время курил.
— Между визитом ко мне Макса де Руйе и взрывом у Пеллеров прошло пять дней, — сказал он. — Я несколько успокоился. Я уже думал, что избавился от этого мерзавца. Узнав о взрыве, я тут же понял всю глубину угрожающей нам опасности. Мы имеем дело не с примитивными бандитами, которые наносят случайные удары, а с парнями, которые аккуратно разыгрывают свою партию, продумывая все далеко вперед, как в шахматах.