«Эй, Сисси Парслоу! Промой глаза, это я. Подо мной пятнадцать метров, а может, и все тридцать. Не стану я ставить тебе фингал, если ты высунешь нос из-за двери. Эй, Мейми ван Сенден, ты же не оглохла?»
Не может ведь он остаться здесь навсегда, на ветру и под дождем. Простудится и свалится с гриппом. Что с ними там приключилось? «Эй вы, вонючки! Это Джон Клемент Самнер кричит с дерева!»
Его заслоняла листва. Его заслоняли ветви. Это как смотреть из затемненного окна на улицу. Люди на улице отчетливо видны, а человек внутри скрыт темнотой.
Он продолжал ползти вверх, пока крона соседнего дуба не заслонила под ним землю. Опираясь на бедра, плечи, руки и даже грудь, он поднялся на захватывающую дух высоту, где сучья раскачивались, а ветки стали тоньше и уже почти не укрывали от дождя. Это он верхом на пони играет в поло, он — принц королевской крови. Колени сжаты, голова поднята и плечи расправлены, руки замком у основания вертикальной ветви.
Вот чего в его жизни никогда не было, вот о чем он мечтал. Все слова стали ненужными, и его желание быть увиденным уже ничего не значило. Раскачивался сук, на котором он сидел, и вместе с ним раскачивался он. Обдувавший его ветер был как прохладное морс. Ветер и движение успокаивали и исцеляли все боли, от которых ему приходилось страдать.
Сильный. Свободный. Мальчишка как все другие мальчишки.
И снова возник реальный мир. Холодный ветер, дождь, прилипшая к телу, насквозь промокшая одежда. Рядом под ним мокрый дуб с трепещущей листвой и Мейн-стрит там, внизу.
Картина восстанавливалась не сразу. Она становилась реальностью постепенно. Люди под проливным дождем на открытой части дороги показывали на эвкалипт.
— Это же дерево Самнеров. Оно растет на их участке. И это их больной мальчик. О, Боже, он разобьется.
Но теперь уже ничего не слышал Джон.
ГЛАВА 10
Король
Странно. Он так хотел привлечь к себе внимание, а теперь, когда это случилось, было, пожалуй, немного жаль, что его радость уже не только его.
Скоро станут говорить:
«Слыхали о Джоне Клементе Самнере?»
«Паренек это сделал. В самом деле, сделал. Все видели».
«Джон забрался на дерево?»
«Ты замечательный, Джон. Ты все можешь».
Он, конечно, не против: пусть все узнают. Он помахал рукой:
— Эй вы там! Это я. Можете поспорить на свои бутсы.
В замешательстве они оборачивались друг к другу, и все больше людей выходили из-под навеса. Человек в сером плаще остановил проезжавшую мимо машину, другой, на велосипеде, уже спешил по переулку к дому Самнеров. Мальчишки, не обращая внимания на крики матерей, выскакивали под дождь. Несколько раз просигналила машина. «И вся эта суета из-за меня?»
Люди все еще указывали пальцем на дерево. Толпа на дороге росла. А из его собственного дома, из трубы, надрывно звенел телефон.
Застыв на ветке, Джон раскачивался вместе с ней на ветру под струями дождя. Он спрашивал себя, не сошли ли все с ума. «Не из-за меня же все это происходит? Я только хотел, чтобы мне помахали рукой. Хотел, чтобы они узнали».
Смущенный всем происходящим, он стал двигаться по своей ветви ближе к стволу. «Ребята всегда по деревьям лазят. Их там в любое время можно увидеть».
Телефон на несколько мгновений умолк, но потом зазвонил снова. «Ах, что б мне, — задохнулся Джон. — Это, наверное, мама». Он ускорил свое продвижение к стволу, по ползти можно было, лишь медленно преодолевая сантиметр за сантиметром.
Он слышал, как машина тяжело ударилась о бордюрный камень возле подъездной арки. Затем, судя по звуку, проехала по дорожке к дому. Хлопнула дверца, протопали шаги по бетону, и кто-то громко крикнул:
— Ты в порядке, малыш? — кричал мужчина.
Потом раздалось сразу много разных голосов.
Одни кричали вверх, другие нетерпеливо спрашивали друг друга:
— Видите его?
— Где его мать?
— Миссис Самнер, где вы?
— Он упал? Чудо, что он все еще держится.
В дверь забарабанили сразу несколько человек, и телефон замолк.
— Да ведь здесь лестница. Не знает она ничего. Боже милостивый, она же умрет от горя.
Стараясь двигаться как можно быстрее, Джон приближался к стволу. Там начиналась дорога вниз, но скорость движения по раскачивавшейся ветви имела свой предел. Они совсем ничего не поняли. Подумали, что он попал в беду и зовет на помощь. К дому по улице съезжались машины. У одной из них, голубой, была мигалка на крыше.
— Его матери нет дома. Обойдите соседей. Может, она пьет чай у кого-нибудь.