Я начинаю тревожиться, и мне однозначно нужно попробовать собрать все свои силы и выбраться из этой чертовой кровати, но у него есть волшебный пенис, и я почти уверена, что он применил ко мне какую-то магию вуду, потому что я не в состоянии двигаться и что-либо сказать. Мне кажется, что я должна беспокоиться по этому поводу. Я должна по идеи ругаться на него матом, но почему-то, когда открываю рот, ничего не выходит, только стон.
Он начинает толкаться глубже, и это чувствуется так хорошо, что я перестаю переживать о чем-либо, кроме как иметь его внутри себя. Что со мной не так? В голове звонит предупреждающий сигнал, который я начинаю слышать, он становится все громче и громче, переходя в звонок. Откуда идет этот звонок? Звонок не утихает, а становится еще громче, пока Гриффин не переставая шепчет мне на ухо разные колкости.
Со всей силой, на которую только способна, я, наконец, заставляю свою руку двинуться по направлению к этому непрекращающемуся звону. Рука хватает что-то маленькое, он выходит из меня и готовится войти снова, я наконец нахожу свой голос и кричу, что есть мочи:
— ПОДЛАЯ КРЫСА, УБЛЮДОК, МУДАК! Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТВОЙ ПЕНИС ОТВАЛИТСЯ!
— И тебе тоже доброе утро, — отвечает Гриффин хихикая.
Глаза моментально открываются, пытаясь сфокусироваться, я подскакиваю на постели судорожно оглядываясь, я одна в своей спальни с прижатым к уху телефоном.
Сон? Это был чертов сон?
— Мне кажется, что именно я должен кричать проклятия в этот момент, — говорит он в трубку, пока я стараюсь окончательно выкинуть этот сон из головы. — Любая идея, как произошло, что все клавиши на моей компьютерной клавиатуре перепутаны и стоят в неправильном месте?
По крайней мере, это уже не сон.
— Или, возможно, ты знаешь, как двести стикеров с нарисованным пенисом очутились приклеенными почти на каждый сантиметр моего стола? — спокойно спрашивает он.
Упс.
В своем сне я не могла говорить, теперь же, когда я уже не сплю, просто не хочу. Да, я знаю, я вела себя немного по-детски прошлой ночью, но это не моя вина. Это виновато вино.
— На самом деле, в этом нет ничего страшного, поскольку я печатаю слепым методом, но я послал сегодня письмо в Главное управление государственной полиции, которое выглядело, как «gfpwq7 восклицательный знак звездочки» со своей новой подписью «Гриффин Кроуфорд, Король всех Пенисов», — добавляет он.
— Ну, так тебе и надо, нужно проверять свою корреспонденцию прежде чем отправлять, — наконец, говорю я.
Я слышу, как он вздыхает на другом конце линии, и начинаю чувствовать себя не очень хорошо от нашей пьяной выходки прошлой ночью.
— Кеннеди?
Произносит он мое имя мягко и сладко, и я тут же забываю о плохом сне, который у меня был.
— Да? — тихо отвечаю я немного улыбаюсь.
— Теперь спи чутко, детка. Игра началась.
Я слышу, как он кладет трубку и водворяется тишина на линии, и впервые в своей жизни боюсь вылезать из кровати и идти на работу.
Это добром не кончится.
* * *
Весь следующий день я трачу, чтобы опрашивать всех и каждого, кто когда-либо знал МакФаддена, даже включая его друзей детства. Никто не видел и не слышал о нем несколько месяцев, следовательно, они просто не в состоянии предоставить никакой информации, где он может находиться. И со всем этим, я постоянно оглядываюсь себе за плечо, ожидая Гриффина, готового выскочить из-за кустов с электрошокером на меня, тем самым пытаясь отомстить за трюк с суперклеем, который мы провернули.
Входя в дверь нашего офиса «Единожды солгав» с самым большим размером стаканчика кофе с привкусом лесных орехов, я сразу же слышу телефонные звонки и вижу Пейдж бегающую взад-вперед между столами и хватающую трубку, чтобы ответить.
— Да, у меня есть ваше имя и номер телефона, и вам перезвонят в ближайшее время. Да, я записала, что это чрезвычайно важно. Ладно. Да, у нас есть блондинки, которые здесь работают… почему это важно? — спрашивает Пейдж, ее ручка замирает над блокнотом для записи. — Эй, это отвратительно! Что с вами?
Она бросает трубку и смотрит на меня, сжимая в руке исписанный блокнот.
— Что, черт возьми, происходит? — спрашиваю я, но телефон сразу же начинает звонить снова, и когда я бросаю взгляд на телефоны на своем столе, то вижу, что все двенадцать линий сердито мигают.