Пусть твоя душа упокоится в Магдале
Реквизиты переводчиков
Над переводом работала команда RuRa-team
Работа с иллюстрациями: Samogot
Перевод с английского: Elberet
Редактура: shrrg, Venza
Перевод иллюстраций: arknarok
Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта:
Чтобы оставаться в курсе всех новостей, вступайте в нашу группу в Контакте:
Для желающих отблагодарить переводчика материально имеются webmoney-кошельки команды:
R125820793397
U911921912420
Z608138208963
QIWI-кошелек:
+79116857099
Яндекс-деньги:
410012692832515
PayPaclass="underline"
paypal@ruranobe.ru
А также счет для перевода с кредитных карт:
4890 4943 0065 7970
Любое распространение перевода за пределами нашего сайта запрещено. Если вы скачали файл на другом сайте - вы поддержали воров
Версия от 28.01.2016
Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено
Начальные иллюстрации
Пролог
Пламя свечей дрожало, когда он открыл глаза.
Ледяной сквозняк коснулся его век в эту холодную полночь.
Вдалеке был слышен топот шагов по лестнице. Должно быть, наступило время смены стражи.
— Как там внутри? — донесся приглушенный голос сквозь железные прутья решётки.
Также послышалось бряцанье кольчуги.
— Он тихий.
Он чувствовал чьи-то взгляды с той стороны решётки, скрытые, потаённые.
У них не хватало смелости подойти и взглянуть вплотную через железные прутья.
— Спит?
— Кто знает?.. Но я слышал, что он не может спать...
— Кажется, его зовут Кусла [Интерес].
— Кусла... какое гнусное имя. Да ведь двое моих добрых друзей были убиты на службе.
Быть стражем в тюрьме означает внушать ужас узникам.
В каком-то смысле железные прутья были препятствием, однако в этом плане узник ничем не отличался от стражи. Единственное различие между ними — это то, по какую сторону решетки они находились.
— Какое преступление он совершил?
— Вроде бы... совершил акт богохульства. Да, точно. Он похитил кости святого и уничтожил их, или что-то подобное...
И теперь меня выставляют монстром, — скривившись отметил про себя Кусла. Он собирался воспользоваться хитростью.
Его заточили где-то две недели назад, и он уже устал считать звезды, мерцающие сквозь металлические прутья его окна.
— Эй! — окликнул Кусла их из камеры.
Внутри камера чем-то напоминала луг: по углам ползало, шурша и стрекоча, множество насекомых.
Как только Кусла заговорил, все шорохи вокруг него замерли.
Единственным, что не остановилось, были касания порывов ледяного, безжалостного, всё более усиливающегося сквозняка.
— Давайте побеседуем.
Он хотел встать, но его замерзшее и уставшее тело совсем закоченело. Этого человека, Куслу, боялись все, хотя он ничем особо не выделялся. Его рост был немного выше среднего, но его физические данные были заурядными. Сам он считал, что у него мужественное лицо, но его никогда не называли красавчиком. Очень вероятно, что в толпе он остался бы неузнанным. Когда-то его сбила повозка, и сломанное тогда запястье, которое никогда толком не лечили из-за его небрежения, подарило ему одну отличительную черту.
Учитывая его совершенно обычное телосложение, прошедшие две недели тюремной жизни, естественно, ослабили Куслу. Когда он попытался встать, то почувствовал боль в суставах и легкое головокружение.
Однако стражники, находящиеся с другой стороны решётки, не знали этого.
Кусла подтащил к себе ледяную цепь с шаром, прикованную к его лодыжкам, шатаясь подошёл к дверному проёму и приник лицом к железным прутьям.
— Давайте поговорим.
Свет резью отдавался в глазах, заставляя щуриться, но, очевидно, это сделало его лицо ещё более отвратительным. Два стражника с той стороны прутьев молча застыли, словно встретившие охотника зайцы.
— Расслабьтесь, ничего плохого для вас не произойдёт.
Кусла попытался улыбнуться, но быстро отказался от этой идеи, так как понял, что в такой ситуации это их лишь напугает.
— Я просто хочу кое о чём вас попросить...
Просьбы людей в тюрьме в большинстве своём были одинаковы: будь то просьба согреться, о еде, о возможности написать письмо или мольба о скорейшей смерти.
Стражи от удивления сделали шаг назад, даже несмотря на то, что уже привыкли слышать такое от узников.
Они переглянулись, и старший из них заговорил:
— К-какая именно просьба?
— Хм-м-м. Очень простая, — ответил Кусла, указав сквозь щель между прутьями. — Могли бы вы воспользоваться этим ключом, чтобы открыть эту дверь?
Бум. Звук, видимо, издали упавшие челюсти обоих стражников.
Уже минула полночь. Наступило время дьявола — время, когда все священнослужители уже спали.
Стражники быстро опомнились, отошли от двери и подняли копья.
— Т-ты дурак! Для нас невозможно сделать это!
— Конечно же, вы не останетесь без должного вознаграждения.
Стражи, стоя на посту, как и заключенные должны терпеть холод ночи — это был их долг. Но всё же у них были хорошие причины держаться за свою работу, и не только из-за жалования, но и из надежды получить взятку.
Посмотрев друг на друга в поисках ответа, стражники невольно поняли, что оба напряглись.
Именно так, хотя двое людей вместе могут быть намного смелее, чем поодиночке.
В этот раз заговорил младший из них.
— Т-ты уже получил смертный приговор от Церкви и ничем теперь не отличаешься от мертвеца. Так что... почему мы должны соглашаться на твою сделку? Если ты будешь умолять, то мы можем послушать. Знай своё место!
— Хорошо, просто откройте эту дверь, как обычно вы это делаете, и возьмите всё у меня.
Если бы охранники могли.
Нередко можно было увидеть людей, посаженных в тюрьму за кражу хлеба — их положение было отчаянным: их бросили в страшный холод умирать. Это всё же была тюрьма — очень страшное место.
Несмотря на давящее чувство страха и ужаса, с которым всегда ассоциировались тюрьмы и их узники, то, что забирали их втайне ото всех, и было самым страшным.
Тюрьмы часто строили в виде шпиля, в местах, расположенных далеко от людей, но всё же по одному признаку их легко различали жители, подвластные цивилизации: по арочному мосту, сделанному над рекой, проходящей через центр города.
Двое мужчин не могли сказать ни слова. Если бы их ввела в заблуждение хитрость заключенного, их гордость как охранников была под угрозой.
— В-всё взятое у человека, осужденного Церковью, принадлежит Церкви, будь то одежда, наследство или жизнь... вот почему мы не можем забрать это.
Они не посмели войти в столь опасную тюремную камеру, но им всё ещё нужно было защитить свое достоинство стражников.
Эта причина, по которой они решили не открывать дверь, была достаточно веской.
И всё же Кусла просто пожал плечами, потом пошарил за пазухой и сказал, ловко игнорируя их оправдания:
— Эй, разве я не сказал, что вы не просто так это для меня сделаете? Давайте, я покажу вам кое-что хорошее.