– Как думаешь, счас Джейни таблетку дать или попозже? – спрашивает он.
– Парацетамол? Попозже дай, пусть отдохнет.
Ленн смотрит на сковородку.
– Яичницу не запори, а то в доме жрать больше нечего.
Снимаю с плиты сковороду и перекладываю ужин на тарелки. У меня живот сводит от голода, я могу проглотить обе порции, но мне нельзя подавать виду, что что-то не так, что я практически смогла сбежать, что я не знаю, что он держит мою сестру, живую, спрятанную от посторонних глаз, на цепи. Словно я не знаю, на какие ужасы он обрек свою жену.
– Недурно, – говорит Ленн, втыкая вилку в желток, словно ученый, который проводит эксперимент. Поверхность поддается. Я смотрю, как от давления разрывается пленка на желтке, как жидкость насыщенного желтого цвета стекает по его ветчине и картошке. – Сойдет.
Синти, словно измотанный скелет, сейчас под нами в подполе. Мы обязаны друг другу всем. Джордж и Ленни.
– В сарай сегодня ходила? – спрашивает он.
Я закашливаюсь, в горле у меня застряла кожура от картошки.
– Надо было проверить… – начинаю я, и мой голос меняется от застрявшей кожуры.
– На, лимонаду попей, Джейн. Не в то горло попало, – говорит Ленн. – Кусок картошки не в то горло пошел, вот и все. Пей давай.
– Надо было проверить, есть ли краска, – выдавливаю из себя. – Хочу потолок в ванной перекрасить.
Ленн кивает, смотрит на меня, засовывая себе в рот розовый кусок ветчины, жует и не сводит с меня взгляд.
– И? – спрашивает он.
– И что, Ленн?
– Мне краски надо покупать или нет? Краска денег стоит, герметическая краска. Немного плесени никого не убьет. Джейни сильная, как ее отец, легкие у нее как у кабана.
– Все в порядке, есть еще краска. В банке кое-что осталось.
Господи, Хуонг. Ты в порядке? Я знаю, что ты в безопасности с Ким Ли, но что ты сейчас чувствуешь, о чем думаешь? Я не бросила тебя. Я не предала. Я все еще твоя семья, твои соседи, твои учителя и твои друзья. И так будет всегда.
– Люди ищут эту девку до сих пор. Развесили плакаты с ее рожей.
Я молчу. Нельзя его провоцировать.
– Плохо дело, Джейн.
Ленн бросает взгляд на половицы, я же смотрю в окно в направлении моей сестры с дочерью.
– Думаешь иногда, что знаешь что-то, – продолжает он. – Но иногда это не так, да?
Я смотрю на плиту. На кочергу.
– Думаешь, все в порядке, потому что всегда все было в порядке, но не угадаешь, как на самом деле дела обстоят, сечешь?
Я смотрю на свою пустую тарелку, сердце начинает биться быстрее, на тарелке его матери высыхают следы от желтка.
– Особенно когда все отлично, работает как надо, а затем все меняется, сечешь?
Из подпола раздается царапанье.
Я смотрю на него. Лицо Ленна не выразительнее стены.
– Больше Arctic Roll не продают в магазине. Не только в магазине за мостом, в «Спаре» тоже его нет, нигде нету. В три магазина подряд заехал, в «Спаре» говорят, его не достать, в большом магазине говорят, что через неделю завезут, в мясной лавке в деревне говорят, что фабрика закрылась. Я тридцать с лишним лет его жру, и тут на тебе. Все.
Я мою его и свою тарелки.
– Ты уверена, что с Джейни все в порядке? – спрашивает Ленн. – Даже писка от нее не слышно.
– Она устала, но мне кажется, температура спадает. Пойду проведаю ее.
– Ага, а я пойду свиней покормлю.
Ленн складывает остатки еды – только со своей тарелки, жир и шкурку от ветчины – в ведро с отходами, потом идет в ванную и закрывает дверь. Я поднимаюсь по перилам и заглядываю в пустую маленькую спальню, к ненастоящему ребенку, спящему на односпальной кровати, а потом спускаюсь обратно к печке.
Я не могу позволить ему пойти в свинарник.
Беру кочергу и разжигаю огонь до тех пор, пока топка не раскаляется докрасна, но потом опускаю кочергу на место.
Раздается звук смыва.
Ленн выходит из ванной, вытирая ладони о комбинезон, и смотрит на меня.
– Ну? – спрашивает он. – Что?
– Джейни в порядке, спрашиваю, или что?
– А, она в порядке. Скоро проснется.
– Чот холодно сегодня дома, да? Я когда с магазина вернулся, внутри было холоднее, чем на улице.
Я смотрю на печку. Дрожащими руками подбираю ивняк и кидаю его в огонь, открывая заслонки.
– Ты что, меня за дурака держишь?
Я качаю головой.
– Нет, конечно же, нет.
– Тут весь день не топили, Джейн! У меня в доме изморозь!
– Я буду следить за огнем, обещаю. Больше он не погаснет.
– Ничего больше твоего сжечь не осталось?
Как же я устала от этого. Сил моих больше нет, как устала.
– Нет, – отвечаю, – ты все сжег.
– Так вот почему?
– Думаешь, я поэтому за огнем не уследила?