Я играла и гуляла, а потом мамочка посадила нас с дядей Гарри за уроки. И сама, конечно, тоже. Я очень старалась сделать так, чтобы мамочка улыбалась, а дядя Гарри смотрел на меня и улыбался. А когда он на мамочку смотрит, то краснеет. Интересно, а почему так?
— Дядя Гарри, а почему ты, когда на меня смотришь, то улыбаешься? — спросила я его как-то между чарами и зельями. Мамочка разрешала отвлекаться, чтобы не сильно уставать, каникулы же.
— Я просто думаю… — ответил он мне. — Если у меня когда-нибудь будет дочь, я бы хотел, чтобы она любила свою маму, как ты.
А мне почему-то заплакалось, отчего дядя чуть не огреб от мамочки, но она разобралась и объяснила, что это у меня эмоции. Мы девочки, поэтому у нас эмоции через слезки выходят, и пугаться этого не нужно, а я и не пугалась, потому что мамочка знает лучше. Вот.
Часть 9
Судорожно цепляться за маму я перестала на четвертом курсе. Тогда же сумела простить магглов. Папа пригласил к нам с мамой сквиба, который назвался «психолог» и очень помог. Нет, мамочка для меня до сих пор — самый святой человек, но я стала старше. Я умею не впадать в истерику, пока мамочка в уборной, и не плачу, когда она на свидании со своим лохматым Гарри.
Конечно же, стоит маме что-то попросить, я сразу же это делаю, вне зависимости от моих планов, но тот сквиб сказал, что это навсегда. Потому что «им-при-нтинг». Мне нравится иногда побыть маленькой, и маме тоже нравится эта игра, но теперь это игра. Я перестала быть всего боящейся малышкой, и теперь, если что, точно смогу защитить маму. Потому что это мама. Мой Невилл поначалу сильно удивлялся тому, что я зову Гермиону мамой, но потом ему показали воспоминания.
Да, у меня появился Невилл, и он именно мой. Собственный, как я шучу иногда, но этот медвежонок не обижается. Он, по-моему, вообще не умеет обижаться. Когда вылечили родителей Невилла, первый год он был, как я — цеплялся за маму и папу. Тоже стал как будто очень маленьким, поэтому нас мамочка называла «малыши». И дядя Гарри так называл, но мы не обижались, Невилл не умеет, а я… на мамочку? Тем более, что это была правда.
Невилл мне сделал предложение на пятом курсе, мамочка и дядя Гарри были уже помолвленными. Мы с медвежонком так нервничали, когда лохматик делал предложение, буквально исстрадались, но все получилось, и дядя Гарри получил мамочкино «да», а не кулаком в нос. Мамочка может, честное слово! А потом мамочка волновалась, когда Невилл то же самое мне предлагал. Я тогда сначала очень сильно испугалась, конечно. Этот увалень еще долго мялся так, то подойдет, то отойдет, ведь мы встречались уже сколько… Я уж было подумала, что он меня бросить хочет… Но оказалось, что он просто собирался с силами.
— Луна… — начал он, и мне почему-то стало холодно. Да, я привыкла к имени Луна, Розочкой меня только мамочка зовет. Хотя папочка вписал это имя, как еще одно мое, чтобы мне было комфортно. — Мы с тобой знакомы много лет…
— Ты хочешь уйти? — спросила я, задрожав, и слезы полились сами собой. Гарри едва успел поймать рванувшуюся ко мне мамочку, а то бы быть медвежонку битым. Мамочка приняла полностью то, что она моя мама, и защищала так, как никто и никогда.
— Что ты! — испугался он. — Нет, конечно, ну не плачь, пожалуйста! — Невилл так испугался моих слез, начал успокаивать, обнял. — Пожалуйста, скажи, ты согласишься… — я даже не расслышала с первого раза, а когда расслышала, завизжала так, что оглушила и его, и даже, кажется, мамочку.
— Конечно, да! — ответила я тогда, и он надел мне на палец колечко, такое искрящееся, красивое…
Потом мы радовались, даже потанцевали немного и много улыбались. Мне перестало быть страшно. Рядом со мной мамочка, папочка, медвежонок и Гарри… Я решила, что стану защитником, а не целителем, пусть даже целители душ очень редки. Чтобы никто и никогда не смог такого повторить, но от аврората меня отговорила мамочка, зато оказалось, что такая умная и красивая девочка нужна в Отделе Тайн. А я умная, потому что так мамочка сказала!
Давно прошли выпускные экзамены, мы не видимся с мамочкой уже каждый день, но в любую минуту я знаю — она у меня есть, и я есть у нее. У мамы и Гарри, которого я уже не зову дядей, родились две девочки-близняшки — Лилия и Роза. Я так плакала, когда узнала, что мама назвала в честь меня… теперь у нее есть Роза-старшая и Роза-младшая. Лили очень спокойная, а Роза любит похулиганить, но ее никто не наказывает… ну… по попе. Если сильно нахулиганит, то мамочка зовет меня, и я рассказываю младшим, какое чудо наша мама…