— Ладно, — пообещал я, — поговорю.
Но в горячке работы я как-то позабыл об этом, да и случая подходящего не подворачивалось.
Однажды увидел, как Рита в слезах выбежала из вагончика и уткнулась в колени тети Тони.
— Уйду, совсем из совхоза уйду, — прерывисто говорила она плача.
— Что случилось? — подошел я.
— Да известно, — проговорила тетя Тоня, — ирод этот… Совсем проходу не дает девчонке…
Из вагончика вышел Теплов. Постоял, посмотрел на Риту и тетю Тоню и пошел к комбайну.
Я догнал его:
— Слушай, Теплов, оставь Риту в покое.
— А что? Влюбился? — криво усмехнулся Теплов. — Мало тебе Юльки?
— Влюбился не влюбился, — спокойно ответил я, — а от Риты отстань.
— А что?
— А то!
Связываться со мной Теплов, видимо, не решился, хотя я и видел, что злость так и рвется из него. Скрипнув зубами, он ушел, но к Рите больше не приставал, продолжая исподтишка ревниво следить за ней. И тут появился Костя.
Рита с легкой руки Афанасия Гавриловича взяла вроде шефства над Костей. Да и он, еще не освоившись в бригаде, тянулся к ней. Их часто можно было видеть вместе.
Костю я определил штурвальным на комбайн Теплова. С первых же дней Василий стал помыкать им, придираться. Упаси боже, если у Кости случалась какая-нибудь, хотя бы минутная, заминка. Какой крик поднимал тогда Теплов!
— Посадили мне на шею жигана! — кричал он. — Он только по чужим карманам работничек, а комбайна ни черта не знает!
Ребята останавливали его.
— Как волка ни корми, — возражал Василий, — он все равно в лес смотрит. Этот жиган еще себя покажет. Как обчистит всех, тогда спохватитесь, да поздно будет.
Костя работал старательно, не обращая внимания на выходки Теплова. Все больше и больше укреплялась дружба с Ритой, и это бесило Василия. Косте передали, что он наговаривает на него Рите, убеждая не связываться с «арестантом». А когда Костя в день рождения подарил Рите часы, Теплов пустил слух, что они краденые. Костя вскипел, хотел было бежать и «набить Ваське морду», но я остановил его:
— Брось, не стоит рук марать. Всему свое время. Василий допляшется.
Бежали дни, напряженные дни уборки. Я как черт днем и ночью мотался на мотоцикле по полям, от агрегата к агрегату, от тока к центральной усадьбе. У меня работало около ста студентов. Надо было обеспечивать их продуктами, водой.
А в любую свободную минуту я усаживался за учебники. Каждый приезд директора, инженера или агронома старался использовать, чтобы разрешить неясные вопросы. Я все увереннее чувствовал себя на работе. Мои ребята становились опытнее, с каждым днем повышали темп уборки.
И тут произошел скандал. Как-то я увидел, что комбайн Теплова стоит. Вместе с Виктором подъехали к нему, смотрим: Теплов спит под бункером, а Костя с мрачным видом возится у комбайна.
— В чем дело? — спросил я.
Костя только рукой махнул, как-то отчаянно и зло. А Теплов вылез, потягиваясь, из-под комбайна и небрежно ответил:
— Да вот подшипники надо заливать.
— А тракторист где?
— На бригаду пошел.
Я завел мотор. Краешком глаза увидел, как Василий было дернулся, словно хотел помешать мне. «Здесь что-то нечисто», — подумал я, прислушиваясь к ровному рокоту мотора. Уж в чем, в чем, а в моторах я разбирался, мог дать сто очков вперед тому же Теплову.
Взяв один конец карандаша в зубы, а другой прислонив к крышке блока, я прослушал подшипники. Все было в порядке.
— Да чего ты слушаешь, — взорвался вдруг Костя, — врет он все! Никакой подшипник заливать не надо. Опохмелиться хочет, тракториста за водкой послал.
— Ну, ну, — высокомерно сказал Теплов, — ты, жиган, на меня не наговаривай, а то…
Но договорить он не успел, подошел тракторист. Заметив меня, растерялся, старательно прикрывал рукой бутылку, торчащую из кармана.
— Что это такое? — спросил я его. — Почему не работаете?
Тракторист залопотал что-то невразумительное, а Теплов стоял с таким видом, будто это его не касается и он даже огорчен, что у него такой недисциплинированный тракторист.
— Да ну его! — опять вмешался Костя. — Теплов всю ночь пропьянствовал. Меня за водкой посылал, я не пошел… И вообще, надо принимать какие-то меры, посмотри, во что комбайн превратился? Теплов даже техуход не проводит — гоняет и гоняет. А мне за него приходится отдуваться.
— Что, жиган? — криво усмехнулся Теплов. — Подсиживаешь, хочешь мое место запять? Не выйдет, молод еще.
— Кто тебя подсиживает? — с горечью проговорил Костя.
— Это ты сам Костю подсиживаешь, — вмешался Виктор. — Из-за Риты.