Почему она тычет свой ноутбук в окно? Она что, снимает меня? Я борюсь с тошнотой в животе и не иду колотить в ее дверь. Как бы мне ни хотелось ворваться в ее дом, чтобы потребовать ответов и дать понять, что она никогда больше не будет снимать меня на видео, я борюсь с этим желанием.
Или что бы она там ни делала.
Она разительно отличается от других, и я готов отдать ей должное.
Я работаю еще час, перепроверяя и перенастраивая каждый механический элемент Мустанга 71-го года, прежде чем завтра отвезти его к Маркусу. Он наведет лоск в салоне и отполирует капот, прежде чем передаст его покупателю.
С большинством клиентов общается именно он, потому что говорит, что я слишком груб. Неважно. Я позволяю ему это делать, потому что тогда у меня на одну головную боль меньше. Хотя он, кажется, всегда нуждается в моей «помощи», когда клиент — женщина.
В шесть часов я захожу в дом.
— Ужин! — зову я Пайпер.
Я достаю из буфета две тарелки и кладу на них по порции чили из кипящего на плите котелка. Это лучшее блюдо, которое я готовлю, и любимая еда Пайпер.
Расставив тарелки на маленьком кухонном столе, я плюхаю на середину стола разогретый в микроволновке пакет риса и баночку сметаны. Я поставил банку колы рядом с ее тарелкой, а банку пива — рядом со своей.
— А что сегодня на ужин? — спрашивает Пайпер, входя в комнату. Она берет колу и идет к холодильнику, ставит ее обратно и вместо нее наливает себе стакан воды.
— Вечер чили.
— Круто.
— Просто круто? А я думал, что это твое любимое блюдо.
— Раньше так и было. Но теперь уже нет, — говорит она и кладет себе на тарелку ложку сметаны.
Это еще один тринадцатилетний закидон?
— И какое у тебя новое любимое блюдо? — спрашиваю я. Я приготовлю его для нее завтра.
Я разрываю пакет с рисом и вытряхиваю немного на каждую из наших тарелок.
— Ну, не знаю. Я никак не могу решить.
— Ну, у тебя может быть больше чем одно любимое блюдо.
Пайпер выпячивает нижнюю губу, как это было, когда она была маленькой и пыталась решить проблему. Вилкой она смешивает рис, чили и сметану в неаппетитное месиво.
— Папа, — серьезность ее голоса заставляет меня насторожиться.
— В чем дело, милая?
— У меня нет никаких любимых вещей, — е плечи поникают.
— Ну и что? Какое это имеет значение?
Пайпер бросает вилку и смотрит на меня так, словно я самый большой идиот на свете.
— Я не могу определиться ни с чем, чтобы мне нравилось!
— Отлично. У меня тоже нет каких-то любимых вещей.
— У тебя есть любимая группа, это «Red Hot Chili Peppers». А у меня даже нет любимой группы.
— Но это не важно. Тебе нравится много песен.
— Это очень важно, и это делает меня скучной.
— Ты вовсе не скучная. Наверное, это делает тебя более интересной.
— Это не так. Это делает меня странной. Как я должна отвечать на какие-то простые вопросы на первом свидании? Я обречена.
Мое сердце колотится о ребра при мысли о ее свидании. Я с трудом могу заставить себя думать об этом.
— Парням плевать на то, что тебе нравится, — говорю я, наклоняясь над тарелкой и болтая вилкой в пальцах.
— Плевать? А о чем еще мы будем говорить? Только не говори, что о политике.
Эта тема заставляет меня напрячься.
— О чем угодно. Кино, спорт.
— И о поцелуях. Это правда, что они любят говорить о с-е-к-с-е?
Вилка падает у меня из рук, и я откашливаюсь. Мое сердце и мозг чуть не взорвались. Не могу поверить, что она сказала мне это. Хотя какая-то часть меня рада, что она готова говорить со мной, о чем угодно. Наверное.
Но мысль о том, что какой-то парень целует Пайпер, — это уже слишком.
— Это зависит от самого парня. Только придурки будут говорить об этом, ты достойна лучшего.
— Может, мне стоит поговорить об этом с Эйвери? — спрашивает она.
— Это еще с какой стати? Ты можешь поговорить об этом со мной.
— Ну, не знаю. Потому что ты мужчина.
— Да, и я знаю, как думают мужчины. Впрочем, это не имеет значения, ты все равно еще слишком юная для такого.
Слишком юная, чтобы тусоваться с парнями.
Бл*дь. Я должен быть уверен, что она никогда не отправится с кем-то «прокатиться». Слишком много дерьма происходит из-за этого. Черт, она достойна большего.
— Через несколько месяцев я перейду в старшую школу, — хнычет Пайпер.
— Но в ближайшие несколько недель ты все еще будешь учиться в средней школе.
Она ворчит и набивает полный рот чили. Несколько минут мы едим молча. Я голоден, и этого времени мне вполне достаточно, чтобы успеть поесть. Я встаю и снова наполняю свою тарелку из кастрюли на плите.