— Некоторые люди эгоистичны, и таким, как мы, трудно их понять. Мне очень жаль, милая, правда. Я хотел бы что-то сделать, но боюсь, что самое лучшее — это просто продолжать жить.
— Но ты не можешь жить своей жизнью. У тебя никогда не было девушки до Эйвери.
Я выкидываю из головы мысли об Эйвери. Пайпер — мой приоритет.
Пайпер качает головой и говорит:
— Ты, должно быть, действительно любил ее.
Я не могу сказать своей дочери, что она — продукт бессмысленного барного пикапа.
— Я никогда не любил ее, поверь мне.
— Тогда почему вы родили ребенка?
Я ничего не говорю, пока пытаюсь подобрать в голове правильные слова.
— Если только ты не хочешь сказать, что я была неожиданным сюрпризом.
— Мы были молоды, и это случилось.
— Но если ты не любил ее, почему ты не нашел кого-то другого, чтобы любить?
— Я так и сделал. Это ты.
— Я? — говорит она, улыбаясь.
— Да, Пайпер. Ты.
«Вся моя жизнь была посвящена тебе». И если бы я не облажался, мы могли бы избежать душевной боли и пропущенной церемонии вручения дипломов. Как я могу простить себя за это?
Пайпер берет айпад из моих рук и закрывает Фейсбук. Я улыбаюсь и глажу ее по волосам.
Я завариваю кофе и сажусь за стол, попивая его, пока Пайпер возится в интернете. Она начинает смотреть видео на YouTube о волосах и ногтях или что-то в этом роде. Я смотрю на логотип YouTube в углу, думая об Эйвери.
Мое горло сжимается, но я заставляю себя выпить кофе, чтобы согреть его. Мои чувства к Эйвери не имеют значения. Я должен помнить об этом.
— Эйвери придет сегодня на ужин? — спрашивает Пайпер, отрываясь от экрана.
— Не сегодня.
— Завтра?
— Нет. Но я не против, если ты как-нибудь навестишь ее.
У Пайпер отвисает челюсть, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я делаю глоток кофе и стараюсь не обращать на нее внимания.
— Это значит, что вы расстались?
Это та фраза, которую я поклялся гребаному Богу, мой ребенок никогда не будет спрашивать у меня. Не после всех тех раз, когда мне приходилось спрашивать об этом мою мать. Не после того, как я столько раз обнадеживался, только для того, чтобы все это было уничтожено.
— Наша жизнь — это только мы сами. Мы всегда были вдвоем, и это хорошо, тебе не кажется? Нам больше никто не нужен, мы есть друг у друга.
Она пожимает плечами, не убежденная моими словами. Может быть, они были бы более убедительными, если бы я сам в них верил.
— Хочешь поиграть в карты? — спрашиваю я и тянусь за колодой карт в кухонном ящике.
Остаток дня мы проводим за игрой в карты, а вечером вместе убираем посуду после ужина и перебираемся в гостиную.
Я сажусь на диван, а Пайпер — в кресло. Она начинает смотреть «Закон и порядок». Жизнь снова кажется нормальной. Нам не нужна Эйвери. Мне не нужна Эйвери.
В середине эпизода Пайпер говорит:
— Я скучаю по Эйвери.
Я не могу лгать. Я тоже думал о ней, о ее губах, голосе, лице, вместо того чтобы смотреть телевизор. Я скучаю по тому, как Эйвери прижимается ко мне на диване каждый вечер. Она могла бы быть здесь, в моих объятиях, прямо сейчас. Если бы я мог поставить на равных девушку с дочерью. Чего я явно не в состоянии сделать, иначе Пайпер не пропустила бы свой выпускной.
Как я позволил себе так увлечься Эйвери, что пропустил то, что делала Пайпер? Я не смог защитить своего ребенка. И потерял единственную женщину, от которой я хотел большего, чем просто ее киску.
Я чертов идиот.
Глава 36
ЭЙВЕРИ
Сегодня понедельник, и я пытаюсь работать.
Но как мне сосредоточиться на работе, когда я вижу Нокса из окна? Он работает над своей машиной, в шортах и без рубашки. Его мускулы блестят от пота от жары.
Долгое время я сижу, парализованной. Не в силах отвести от него глаз.
Я никогда не чувствовала себя так плохо после того, как мы с Нейтаном расстались. Это даже на десятую часть не было так больно, как сейчас. За все четыре года, что я была с ним, я ни на минуту не заботилась о нем так, как забочусь о Ноксе.
С Ноксом все было так идеально. Спать в его объятиях, просыпаться с ним во мне — ничто не могло быть лучше. А потом все рухнуло.
Не потрудившись проверить прическу и макияж, я нажимаю кнопку записи.
— Всем привет. Как вы, наверное, видите, я сегодня не очень хорошо себя чувствую. Сейчас я борюсь за своего единорога. Не из-за всего того, что я говорила раньше, о том, что он самый невероятный любовник, которого только можно себе представить, а потому, что он самый невероятный мужчина, которого только можно себе представить. Мужчина, который готов пожертвовать своим счастьем ради кого-то другого. Но я не знаю, как заставить его понять, что он не должен жертвовать своей жизнью. Что он может выполнять свои обязанности и все еще быть со мной.