Слезы катятся по моим щекам, но я продолжаю говорить:
— Я хочу, чтобы он знал, что я могу даже помочь ему с его ответственностью, что я хочу помочь ему. Потому что, возможно, я чувствую такую же ответственность за происходящее, как и он.
У меня сдавливает горло, и я делаю паузу, чтобы сглотнуть. Я не могу остановить слова сейчас. Я не хочу упоминать Пайпер, чтобы не разозлить его еще больше. Если, конечно, он когда-нибудь это увидит. Веб-камера все еще работает, и я смотрю налево, где вижу Нокса за окном.
— Никогда в жизни я не чувствовала себя так уютно и не чувствовала, что настолько сильно чувствую принадлежность к кому-то. Я не знаю. Знаю, обычно я даю множество советов, но сегодня у меня их нет. Сегодня... — я замолкаю и некоторое время наблюдаю за Ноксом из окна.
— Сегодня я хочу сыграть с вами в одну игру. Она называется «что бы вы предпочли», и если у вас есть дети, я уверена, что вы знакомы с ней. Мой вопрос в том, будете ли вы продолжать пытаться убедить мужчину, которому принадлежит ваше сердце, что обладание вами не означает причинения вреда его ответственности, или вы предпочтете отступить, сидеть в своем доме, в одиночестве, и ждать годами, пока его ответственность... — я не могу сказать «вырастет и закончит школу. Я не хочу рисковать и злить Нокса. — Закончится. А потом, может быть, вы оба попробуете еще раз. Потому что я буду ждать. Я буду ждать его вечно, если потребуется.
Я хватаю салфетку и вытираю лицо, не заботясь о том, что включена запись на веб-камере.
— Может быть, пару месяцев назад я бы сказала вам, что вы должны быть с кем-то долго, по крайней мере год, если не больше, чтобы ваша любовь к нему развивалась и росла. — Мой разум лихорадочно работает, и я понимаю, что именно поэтому я так долго оставалась с Нейтаном, я всегда ждала, когда появится любовь. Настоящая любовь, которой так и не было.
— Но теперь, теперь я знаю, что иногда что-то очевидно с самого начала. Когда вы находите человека, которому принадлежит ваша жизнь, вам не нужны годы, чтобы понять это. Вы просто знаете. Ваше тело знает, ваша душа знает. Просто прислушайтесь к себе. Но как заставить другого человека признать это?
Я теряю способность говорить, чтобы не выглядеть при этом рыдающей дурой. Я выключаю камеру и сижу за столом.
Спустя целую коробку салфеток, я могу видеть достаточно ясно, чтобы попытаться отредактировать видео. К этому моменту я потеряла интерес и опубликовала его сырым и абсолютно неотредактированным.
Я сижу за своим столом, пока у меня не лопается терпение. Уже почти шесть. Я беру два холодных пива из холодильника и иду к его гаражу, не глядя на свое отражение в зеркале.
Голова Нокса спрятана под капотом какой-то старой машины, и я смотрю на его мускулистую задницу, пока иду по подъездной дорожке.
Я делаю глубокий вдох, и говорю:
— Эй. Здесь жарко, я принесла тебе холодный напиток.
Нокс хмыкает, но не высовывает голову из-под капота. Неужели все будет как в первый раз, когда я принесла ему пиво?
— Я не вернусь в дом, пока ты не поговоришь со мной. Ты можешь наслаждаться пивом.
— Не усложняй ситуацию, Эйвери, — говорит он хриплым голосом.
Я делаю шаг вперед и ставлю банку на двигатель. Нокс вздыхает и вылезает из-под капота. Он берет банку с машины, но не открывает ее.
— Мы можем просто поговорить об этом?
— Эта чертова секс-дружба не подошла ни одному из нас, и я с самого начала предельно ясно обозначил, что отношения для меня не вариант. Нам больше не о чем говорить.
— Но как ты можешь игнорировать свои чувства?
— Эйвери, нет. И все равно — нет. Это всегда будет «нет».
— Нокс, я понимаю, что ты думаешь о том, что должен делать и кем быть.
— Нет, не знаешь. У тебя нет детей. Ты не из тех, кто всю свою взрослую жизнь пытается поступать правильно. — Его ноздри раздуваются, а глаза впиваются в меня, хотя голос звучит мягко. — И ты не та, кто облажался и позволил своей маленькой девочке разбить свое сердце.
— Такое случается, все когда-нибудь страдают. Это не твоя вина, что мать бросила ее. Как ты вообще мог подумать, что защитишь ее от этого осознания? — мой голос мягкий, успокаивающий.
— Возможно, но это случилось бы в другой день, а не в день ее выпускного. Если бы я был с ней, если бы не было «нас с тобой», этого бы не случилось.