Камиути-кун, явно удивленный отказом, глядел на нее во все глаза. Затем кинул пристальный взгляд на меня. Я сглотнул – чувство такое, как у преступника перед судом.
– Ну, должен признать, Хосино-семпай и мне кажется довольно добрым человеком.
И наконец-то враждебность окончательно улетучилась с его лица.
…Нам удалось?..
Юри-сан подняла голову и повернулась ко мне. Ее напряженное лицо расслабилось, и на нем появилась улыбка.
Итак, благодаря храбрости Юри-сан нам удалось сохранить надежду на мирное разрешение нашей проблемы.
Дайя, Пред, Камиути-кун и Мария разошлись по комнатам. Я тоже собирался пройти в свою дверь, когда Юри-сан вдруг ухватила меня за руку.
– Что случилось?
Уже спрашивая, я заметил – ее руки дрожали.
– …Мне было страшно, – прошептала она, не поднимая головы. – Он был… очень страшный.
– Угу… ммм… ты фактически спасла нас, Юри-сан. Спасибо тебе большое.
Я пытался подбодрить ее улыбкой, но испуг с ее лица не исчез.
– [Тайная встреча].
– …Э?
– Я боюсь… следующей [Тайной встречи] с ним.
Юри-сан была вся белая, как мел – как в тот раз, когда мы с ней встретились впервые.
– Т-тебе не о чем волноваться! В смысле, ты, похоже, нравишься Камиути-куну, так что…
– …Именно поэтому я и боюсь!!!
Подняв лицо, она чуть ли не прокричала эти слова, после чего сразу же вновь уткнулась взглядом в пол. Кажется, ей было стыдно за собственный крик.
– П-прости, я не хотела тебя пугать.
– М-ммм…
Что все это значит?
[Тайная встреча] – это когда ты остаешься наедине с кем-то в комнате, похожей на тюремную камеру. Раз Камиути-куну она нравится, вряд ли он захочет убить…
– Ах…
Наконец-то до меня дошло.
До меня дошло, чего боялась Юри-сан.
Она, похоже, поняла, что я догадался, и изо всех сил сжала мне руку.
– …Я серьезно, знаешь?
– Чего?
– Я серьезно считаю, что мы можем тебе доверять, я сказала так не просто для того, чтобы утихомирить Камиути-сана.
Ее затрясло еще сильней. Я встревожено заглянул в ее опущенное лицо.
– Мне страшно… мне страшно!..
Она плакала.
Блин, и что прикажете делать?
Решив, что раздумьями делу не поможешь, я тоже сжал ее дрожащую руку. Юри-сан в ответ и левую свою руку положила на мою и стиснула пальцы.
– А…
Снова.
Да, снова.
Я снова вспомнил.
Я вспомнил «Нану Янаги» куда четче, чем когда впервые услышал фамилию Юри-сан.
Скорее другое странно: как я мог забыть ее полностью, совсем? Еще и двух лет не прошло, но я даже о самом ее существовании не вспоминал. Я забыл ее настолько плотно, что все те события как бы и не происходили вовсе.
Только не говорите мне, что мое желание, горевшее во мне с тех самых пор, как я ее предал, – «Я хочу забыть Нану Янаги», – было исполнено?
Верно – оно исполнилось, к о г д а Н а н а Я н а г и б ы л а з а к р а ш е н а м о е й п о в с е д н е в н о й ж и з н ь ю.
«Хуже того, эта твоя ненормальность существовала еще до того, как ты прикоснулся к “шкатулке”».
…Одно с другим никак не связано. Совершенно никак.
– …Прости меня, Хосино-сан, я правда очень сильно извиняюсь… сейчас я буду эгоисткой, но, пожалуйста, прости меня за это. Я тебе доверяю, сама не знаю почему. Поэтому…
И она сказала. Я н а г и - с а н с к а з а л а.
– Поэтому, пожалуйста – не предавай меня.
Ее залитое слезами лицо… напомнило почему-то лицо моей первой любви.
И тогда, сразу же, как только я подумал, что они похожи, я ответил:
– Я не предам тебя. Я никогда больше не предам тебя, «Янаги-сан»!
► День 1, <E>, комната [Кадзуки Хосино]
Вернувшись к себе, я впервые за долгое время начал вспоминать ее.
Нана Янаги. Моя одноклассница, моя первая любовь и – девушка моего лучшего друга.
Кроме фамилии, с Юри-сан у нее не было ничего общего. Если бы мне пришлось описать ее одним словом, это было бы слово «хулиганка». Скажем, как-то она на перемене взяла и сбрила себе брови; в другой раз обработала наш кабинет огнетушителем, так что все стало розовым – таких выходок у нее был миллион. Девчонки за глаза называли ее «двинутой».
Конечно же, Янаги-сан меня пугала; говоря откровенно, я не хотел иметь с ней абсолютно ничего общего. Вообще мало кто захотел бы связываться с одноклассницей, которая красится в блондинку, ходит в допотопной длинной юбке, каких даже другие прогульщицы не носят, да еще и курит втихаря.
Однако один из таких «мало кто» был совсем рядом.