– Ох, прекрати, Ми-тян! Ты ведь все это говоришь только потому, что он красивый, да?
– Ну это логично. Уроды должны все сдохнуть!
– Но разве Омине-кун не встречается с Коконе?
– Мм, ну разве что в прошедшем времени?
– Аа, может быть, может быть. Может, она его соблазнила, но они разошлись, как только он понял, кто она на самом деле?
Я хотел заткнуть уши, избавиться как-то от этих невыносимых помоев, но как я мог это сделать, если их жертва рядом со мной?
Голоса приближались; вот-вот Коконе и те две окажутся лицом к лицу. Не в силах принять решение, я повернулся Коконе.
Она, должно быть, сейчас в шоке и бела как мел. Может, даже в слезах… что мне делать? Помочь ей спрятаться и подождать, пока те уйдут? А потом пойти с ней в Мак, выслушать все ее напасти и попытаться утешить, насколько смогу…
Однако утешать ее не было нужды.
Она вовсе не казалась расстроенной.
Коконе – в е с е л о у л ы б а л а с ь.
– …Э?
Вот тут я действительно офигел. У меня просто в голове не укладывалось, как она могла сохранять самообладание, слушая такие ядовитые слова.
Да, задним-то умом все крепки. Увидев, что она сделала затем, я понял, что ее так забавляло.
Должно быть, в тот момент Коконе испытывала…
– Ху-ху…
…чувство превосходства.
Девушки открыли дверь класса. Едва увидев Коконе, они застыли так резко, что даже смешно было смотреть.
– О… о, ты была здесь?
В отличие от их застывших физиономий, лицо Коконе было сама безмятежность.
– Да.
Спокойствие Коконе явно сбивало их с толку.
– Эмм… Коконе?..
– Вот, значит, что вы обо мне думаете. Знаете, я не очень-то быстро соображаю, так что и не замечала раньше. Извиняюсь, честно! Я попытаюсь измениться к лучшему, обещаю.
– Э-эмм, да, Коконе…
– Знаю, знаю. Когда говоришь о ком-то плохо, очень легко чересчур увлечься, правда? Вы просто слишком увлеклись, на самом-то деле вы так не считаете. Я точно знаю.
Как-то легко она, похоже, простила подругам их жестокие слова. Девушки по-прежнему оставались напряжены, но на лицах начало проступать облегчение.
– Т-точно!
– Мы просто чересчур увлеклись!
Так они хором заизвинялись. Улыбка Коконе оставалась неизменной.
– Но знаете, поскольку я ведь все равно это слышала, осадочек-то остается… вы же понимаете, да?
– А-ага.
– Но я знаю выход: почему бы мне тоже не сказать вам пару слов? Тогда мы будем квиты и сможем остаться подругами!
– Д-да, ты права. Можешь говорить что угодно.
После того как «подруги» Коконе согласились на ее предложение, Коконе раскрыла рот и заговорила.
Глядя им прямо в глаза, она произнесла громко и отчетливо:
– Чтоб вы сдохли, гнусные твари.
Они вылупили глаза, явно не в силах осознать услышанное.
– Вы как пара сук во время течки. Ваши рожи такие уродливые, что в целом мире нет такого человека, чтобы рядом с ним вы казались красивее. Говорите, что от меня одна польза – парней притягивать? Повторите это еще раз, когда ваши мерзкие рыла станут чуть менее отвратными! Даже если вы хотите пользоваться мной как магнитом для парней, это бессмысленно – даже слепой не захочет стоять рядом с такой кучкой страшилищ, как вы!
Постепенно слова Коконе начали проникать в сознание одноклассниц; одна из них побагровела от ярости, вторая побледнела от страха.
– Ха-ха-ха, я с вас просто ржу! В смысле, вы ведь сами понимаете, что своей идиотской завистью сами же и признаете мое превосходство, верно? Что, быть вторым сортом так больно? Не переигрывайте только, ладно? В конце концов, я не так уж совершенна. Короче, позвольте сказать вам вот что: вы никчемные шлюхи, ваше единственное предназначение в жизни – чтобы я рядом с вами выглядела еще лучше.
Гневное пламя в ее глазах, сверливших ту парочку, резко исчезло, и на лицо вновь вернулась жизнерадостная улыбка.
– Отлично, а теперь давайте все забудем и снова станем подругами!
С тех самых пор эти две девушки не обменялись с Коконе ни единым словом.
Я прокручиваю в голове тот случай и одновременно, позаимствовав ноут у моей сестры Рю-тян, смотрю ютубовское видео о группе психов в Синдзюку.
Теперь я уже знаю.
Как Коконе могла говорить такие злые вещи тем двум девушкам и при этом страдать из-за Моги-сан.
Раньше я считал, что цель Коконе – вжиться в неестественный веселый образ, который она изо всех сил на себя надевала. Но это не так. Теперь я уверен: Коконе вынуждена была вести себя так. По какой-то причине у нее не было иного выхода, даже если ей приходилось наступать на горло собственной песне.