– Не трать мое время. Я хочу знать, что повернуло тебя против него.
– Скучный ты парень, а? Если считать меня существом, которое сохраняет Марию Отонаси как «Аю Отонаси», то Кадзуки-куна можно считать существом, которое стирает «Аю Отонаси» из Марии Отонаси. Совершенно естественно, что мы враги, разве нет?
– Похоже, что так. Думаю, и он может в это верить. Но… что с того? Конечно, Кадзу – это нечто, но все равно он лишь человек. Или ты хочешь сказать, что у него есть какая-то сверхсила, которая может позволить ему тебя уничтожить, хоть он и просто человек?
– Да, есть. Кадзуки-кун научился самостоятельно уничтожать «шкатулки».
До этого места я безостановочно размышлял, но тут мне пришлось резко остановиться.
– Научился… уничтожать «шкатулки»?
Это не читерство ли?
Какое-то мгновение я думал, что «О» говорит про «Кинотеатр гибели желаний», но это явно не так. Эта «шкатулка» сделана конкретно против моей.
– И откуда у Кадзу такая сила?
– Как и я, он получил ее от «Ущербного блаженства».
– Не понимаю. Как Кадзу мог заполучить силу от – нет, сейчас придется просто принять это как данность, но все равно что-то не сходится. Я не знаю, когда именно Ая заполучила свою «шкатулку», но я уверен, что тогда они не были знакомы, так? Как тогда «Ущербное блаженство» могло повлиять на Кадзу?
– Все не так сложно: мой противник существовал с самого начала, но он был нематериальным, потому что Мария Отонаси не могла вообразить, чтобы кто-то мог мне противостоять. Но роль уже была – только место оставалось вакантным! И какое-то время спустя появился некто пригодный к этой роли: Кадзуки Хосино, необычный человек, ставший «спасителем» для некоей персоны. Была лишь небольшая задержка во времени.
Понятно. Сила «шкатулок» может даже принцип причинности нарушать.
Кстати говоря, меня еще кое-что беспокоит.
– Еще один вопрос.
– Какой же?
– Что, черт побери, ты такое?
– «Что»? Это грубый вопрос! Слишком невнятная формулировка, чтобы ответить!
– Я знаю, что ты основана на настоящей Ае Отонаси. И я знаю, что ты под воздействием «Ущербного блаженства». Однако я не очень понимаю, каким образом Кадзу твой противник и как он может тебя стереть своей особой силой.
– Аа, значит, твое понимание остается неполным? Видишь ли, основное назначение «Ущербного блаженства» – позволять мне существовать как «О», потому что именно так оно исполняет «желания». Как следствие этого, я не смогу существовать как «О», если «Ущербное блаженство» будет разрушено.
Эти новые открытия совершенно поразительны, но у меня нет времени разбираться с хаосом своих эмоций. Я пытаюсь отвечать «О», полагаясь исключительно на холодную логику.
– Значит ли это, что, строго говоря, я тоже воспользовался «Ущербным блаженством»?
– Можно сказать и так. Ведь без «Ущербного блаженства» меня бы не существовало.
– Но значит, это неправда, что Ая теряет память, если применяет его? Она ведь по-прежнему все помнит, хотя я и воспользовался «шкатулкой».
– О, вовсе нет. Она теряет память, только если решает применить «Ущербное блаженство» лично.
– Какое удобное исключение.
– Интересно… а ты не задумывался, что «шкатулки» просто устроены так? Возможно, тебе следует побольше поразмышлять над тем, почему она вообще теряет память.
Услышав этот совет, я вспоминаю недавний разговор-фарс между «О» и Аей.
Почему Ая так тормозит, когда дело касается вопроса о сущности «О»? Так я тогда подумал.
Теперь до меня дошло, почему.
Ответ: потому что иначе «Ущербное блаженство» не работало бы.
Ая не должна осознать, что «О» создана ее «Ущербным блаженством», тем более – что сама «О» сильно напоминает настоящую «Аю Отонаси». Она не должна узнать, как ее «шкатулка» выполняет «желания». Если бы она узнала, ее «ущербное блаженство» перестало бы быть ущербным и стало бы просто дефектным.
Поэтому она должна забывать всякий раз, как узнает правду.
Ая и «О» – всего лишь участники грандиозной игры в кошки-мышки: она пытается получить «шкатулку» у своего врага, чтобы сделать свое «желание» идеальным и безущербным.
Однако ей никогда не получить «шкатулку», о которой она так мечтает. Разумеется, нет.
Само по себе то, что она сражается с «О», означает, что она сама в плену «Ущербного блаженства».
– …