– Ха, ха.
…Что же случилось, Дайя?
Тебя это устраивает, Дайя? Что же стало с твоей ненавистью к безмозглым людям? Эта девушка – не идеальный ли пример безмозглой дуры?
– Что смешного?.. – спрашивает она, глядя на меня своими алюминиевыми глазами.
Эти глаза страшные?
Только не для меня.
Вообще-то наоборот: благодаря им я могу рассматривать эту девушку просто как препятствие.
К а к н е р а з у м н о е п р е п я т с т в и е, к к о т о р о м у н е п р и м е н и м ы н о р м а л ь н ы е п р а в и л а.
Когда человек заменяет мышление слепым послушанием…
– Э? А!
…он становится уязвим.
У девушки вырывается удивленный возглас, когда я внезапно бросаюсь на нее. Однако, поскольку мыслить самостоятельно она уже не умеет, среагировать как надо ей не удается.
Очутившись у нее за спиной, я беру ее в захват обеими руками.
– Ах, гх!
От неожиданности она выпускает коляску.
– Харуаки!
Несмотря на то, что от моего внезапного броска он тоже офигел, Харуаки тут же принимается действовать. Он хватает коляску и откатывает ее куда подальше.
Держа кашляющую девушку за ворот, я придавливаю ее к земле; ни на секунду не отпускаю.
Ее глаза утратили алюминиевый блеск, сейчас они просто распахнуты во всю ширину. Она перепугана, это видно.
И что с того?
Можешь свой страх собачкам скормить.
– Знаешь, фанатизм – это, конечно, хорошо и все такое, но…
Я заношу над ней правую руку и после короткой паузы вонзаю ей в грудь, точно меч.
– Гхаа!
– …Воля и решимость тоже важны.
Я извлекаю одну из массово производимых копий «Тени греха и возмездия».
– Ах…
Девушка не сводит глаз с предмета у меня в руке – низкопробной «шкатулки», смахивающей на черный соевый боб.
– Нееет! Моя, моя связь! Не рви мою связь с Дайей-сама! – начинает истерично вопить она.
Я ухмыляюсь.
– Этой связи и не было никогда! А теперь заткнись уже, ясно?
Нет нужды сдерживаться против тех, кто стоит между мной и Марией.
Сжимаю.
Хлоп.
Она была до смешного хрупкой; все равно что клопа раздавить.
– ААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!
И девушка теряет сознание, в точности как Ироха-сан, когда я раздавил ее «шкатулку».
– …Хааа.
Какое-то пустое ощущение.
Я сделал то, что мог сделать. Вот и все.
Я встаю и отряхиваю пыль с одежды, глядя на лежащую девушку. Вдруг я замечаю, что Харуаки по-прежнему смотрит на меня во все глаза.
– …Что такое, Харуаки?
– …Аа, эм… я просто удивился, что ты сейчас сотворил.
– Аа, ну да, я теперь умею забирать «шкатулки» и давить их.
– Ооо, теперь понятно…
Однако, несмотря на мое объяснение, вид у него по-прежнему беспокойный.
– ?.. Что-то еще?
– А, ага. Эм… ты явно не сдерживался, да?
– Сдерживался? А с чего мне сдерживаться? Она ведь собиралась переломать пальцы Моги-сан, так? Она бы не постеснялась, и ты это прекрасно знаешь, верно?
– А, ага. Ты все сделал, да, правильно.
Правильно.
Да, правильно.
Это и заставляет меня недоумевать, почему Харуаки так обеспокоен.
Как бы там ни было, прямо сейчас мой первый приоритет – Моги-сан. Я сажусь перед ней на корточки и улыбаюсь.
– Ты как?
– Сп-пасибо.
Несмотря на то, что я говорю с ней ласково, она, как и Харуаки, тоже явно не в своей тарелке.
– …
…Ну да, признаю. Мое поведение сейчас было маленько странноватым.
Молча пытаясь оправдать свои действия, убедить себя, что сдерживаться было просто нельзя, я смотрю на Моги-сан – и вдруг замечаю кое-что.
– Мм? Моги-сан? Ты что-то прячешь в левом нагрудном кармане?
– У, – бормочет она и отводит глаза.
Что за реакция?
Что?.. – прежде чем я успеваю продолжить мысль, Харуаки хлопает меня по спине.
– Хосии, фигово! Ее вопль перебудил всю округу!
Оглядевшись, я обнаруживаю, что над подъездом ближайшего дома зажглась лампа; отовсюду доносятся голоса.
Ну разумеется. Машин, здесь, может, и нет особо, но все же здесь не безлюдное место, как тот мост, где я разобрался с Ирохой-сан. Это заставляет меня лишний раз убедиться, как бездумно действовала алюминиевоглазка, пытавшаяся совершить преступление в таком месте.
– И что делать? Не хочу тратить время на объяснения, что тут произошло!
– За нее я, конечно, беспокоюсь, но нам надо уходить. Давай хоть к стенке ее прислоним; если оставим ее на земле, могут подумать, что мы на нее напали. Надеюсь, полиция ей займется.
Я киваю, и мы следуем совету Харуаки.