Понятия не имею, что Дайя собирается делать сейчас.
Покинув школу, я сажусь на поезд и еду до знакомой многоквартирной пятиэтажки. В этом лифте я никогда не нажимал других кнопок, кроме «1F» и «4F»; это не изменится и дальше. Как всегда, я нажимаю «4F» и направляюсь к комнате 403.
Достаю дубликат ключа, который мне дала Мария, и отпираю дверь.
Передо мной пустая комната без мебели.
Никого.
Я быстро снимаю туфли и, как обычно, располагаюсь в пустой квартире как дома. Только здесь теперь нет ни следа Марии.
Нигде.
Я могу вытерпеть отсутствие мебели; в конце концов, здесь всегда было мало вещей.
Невыносимо, что в воздухе не пахнет мятой.
Аромата, который ассоциируется у меня с Марией, больше нет, и я понимаю: Мария сюда не вернется.
– Мария…
Она исчезла.
В тот день, едва закончив обрабатывать рану Коконе, она как испарилась. Я не спускал с нее глаз, но она, должно быть, специально выжидала момента и нашла наконец возможность ускользнуть. Я сразу же обыскал все вокруг, но найти ее не сумел.
Она все еще числится в школе, но вряд ли собирается в нее ходить – особенно с учетом того, что она съехала с квартиры.
Скорее всего, она вообще не хочет меня больше видеть.
Разумеется, я все равно ее верну. У меня обязательно получится.
– …АаахАаааа!
Мне трудно дышать; как будто кислород из легких отсасывают. Грудь болезненно пульсирует, потому что я хочу увидеть Марию, я так сильно хочу увидеть Марию. На глазах выступают слезы. Я даже не могу понять, мне печально, или горько, или это какое-то другое чувство; мне просто так больно, что я не могу сдержать слез.
А потом я думаю:
– Я т е б е н е п о з в о л ю!
Я не позволю ей сбежать.
Я найду ее, что бы для этого ни потребовалось. Ч т о б ы. Н и. П о т р е б о в а л о с ь. Е с л и м н е п р и д е т с я у б и т ь н а э т о й п л а н е т е в с е х л ю д е й д о е д и н о г о, я г о т о в у с т р о и т ь г е н о ц и д – т о л ь к о з н а к п о д а й т е.
Я достаю мятный ароматизатор воздуха, который купил только что, и начинаю ходить по квартире, капая им на пол то тут, то там. Однако распространившийся в воздухе знакомый запах не приносит успокоения. Его недостаточно. Нескольких капель ароматизатора никогда не будет достаточно.
Дайте мне воздуха!
– Хаа… аа… хаа!
О Мария.
Настоящая Мария без «шкатулки». Чистая Мария, которую я никогда не видел.
…Нулевая Мария.
Где ты?
Если это тебя освободит, я с радостью вскрою кожу Аи Отонаси!
Щелк.
Внезапно поворачивается дверная ручка.
Я страшно нервничаю. Излишне говорить, что я не имею никакого права здесь находиться, но тем не менее спокойно разливаю тут ароматизатор, как у себя дома. Если сейчас войдет кто-то из управляющей компании, у меня проблемы.
Но когда я вижу, кто вошел, тут же понимаю, что мое беспокойство было просто глупым.
Все намного хуже.
Худшее, что только могло быть.
– «О».
Она вновь приняла облик, немного напоминающий Марию.
Мы уже несколько раз встречались. Не все наши встречи приводили к тому, что ситуация менялась в худшую сторону, но сейчас – другое дело.
«О» стоит передо мной как враг.
Она пришла, чтобы сразиться со мной.
С такой же отталкивающей, как и всегда, улыбкой, она спрашивает:
– Ты готов?
…К чему?
«О» отвечает:
– Попрощаться с этим миром!
♦♦♦ Дайя Омине – 24 сентября, четверг, 10.45 ♦♦♦
Даже лишившись «Тени греха и возмездия», я[3] сохранил большую часть своих знаний о «шкатулках». Не знаю, почему; возможно, это из-за того, что я знал о них еще до того, как сам заполучил такую.
Я иду по Синдзюку. Здесь полно народу. Но, в отличие от прошлого раза, на меня не накатывает головокружение. Я не вижу никаких грехов, когда наступаю на чьи-то тени. Я знаю, что все эти люди прячут под кожей грязную грязь, но толпа больше не напоминает мне шевелящуюся мусорную кучу.
Они просто люди.
Я тянусь рукой к серьгам, но вспоминаю, что ничего металлического в моих ушах больше нет. Я криво улыбаюсь.
Прямо посреди толпы я вдруг опускаюсь на колени. Прогнув спину, грациозно опускаю лоб до земли.
Как ни гляди, мое поведение не назовешь иначе как «странным».
…Так.
Я поднимаю голову. Несколько человек кидают на меня косые взгляды, но большинство меня просто игнорируют и не вмешиваются. Вот как я могу влиять на людей, совершая странные поступки. Вот и вся степень моего влияния теперь, когда я никем не могу управлять.