— Мне все равно, — выдала она и отвернулась. — Что бы вы ни придумали, все бессмысленно.
А потом просто ушла.
Наверное, ее последние слова могли показаться ответом проигравшего, но только не мне. Отонаси действительно не считала, что уступила Харуаки, — скорее всего, ей и правда было на все плевать.
Она вообще ничего к нам не чувствовала: мы не вызывали у нее ни злобы, ни презрения, ни, уж конечно, страха. Но почему?..
Хотя нет, знаю. Может, мне просто показалось, может, я не так понял и ошибаюсь, но все-таки на секунду, всего на секунду… в ее глазах промелькнула печаль.
— Эй… Хосии… — позвал Харуаки, который до сих пор пялился на двери, через которые вышла Отонаси. — Думаешь, она меня грохнет?..
«Нет, этому не бывать!» — хотел ответить я, но вдруг понял, что, скорее всего, все так и будет, поэтому… промолчал.
Две тысячи шестьсот вторым утром третьего марта, как и всегда, полил дождь. В этот раз, чтобы не попасться Отонаси, я вышел из дома пораньше и обошел перекресток, где должна была случиться авария. А может, дело и не в Отонаси — просто не хотелось снова видеть весь этот ужас.
В классе уже сидел Дайя — стоило войти, как он решительно направился ко мне.
— Что такое, Дайя?
Он почему-то ответил мне долгим взглядом. Обычно у него здорово получалось скрывать чувства, но не в этот раз.
— Ну… о том рассказе… — начал Дайя делано безразличным тоном.
Захотел вдруг поговорить о рассказе? Или, другими словами, о том, что — как мне кажется — теперь творится вокруг…
— В общем, я тут подумал, и у меня возник вопрос: почему главный герой теряет память, а новенькая — нет?
Я не знал, что и ответить, и в принципе не понимал, к чему он клонит.
— Герой ведь сам создал «Комнату удаления», но даже он все забывает, а у новенькой, выходит, есть какая-то особая сила, которая помогает помнить. Очень удобно, да? Поэтому герой должен уметь вспоминать так же, как это делает новенькая.
— Да, наверное… — согласился я, не особо вслушиваясь в слова старосты.
Может, я пропускал его догадки мимо ушей из-за того, что Дайя говорил как будто о сюжете рассказа и было непонятно, к чему все это.
— Герой вспомнил прошлые разы, потому что увидел тело погибшего, так?
— Думаю, да…
— А человек погиб в аварии, верно? И новенькая точно о ней знала, прошло ведь две тысячи шестьсот повторов. Более того, она могла подстроить аварию, и наверняка у нее были на то причины. Ты еще вчера сказал, что друга главного героя именно убили.
Я кивнул.
— Но здесь вот какая проблема…
— То есть? Разве что-то не так?
— Нет, не то чтобы… Аварией можно запугать героя, если он запомнит событие, но запугивание потеряет всякий смысл, если герой каждый раз будет все забывать.
— Не совсем понимаю, что ты хочешь сказать…
— Цель новенькой — отобрать у героя шкатулку, да?
— Да.
— Поставь себя на ее место: ты наконец обнаружил владельца шкатулки, но вместо того, чтобы вести себя скрытно, выдаешь герою все, что сам знаешь. А теперь скажи, у кого проще забрать шкатулку: у осторожного противника или все-таки у того, кто ничего знать не знает? Конечно же у второго. И тем не менее новенькая вроде как объясняет герою происходящее. Почему, как думаешь?
— Ну… потому, что он все равно забудет?
— Именно. Она решила, что ситуация не изменится, даже если герой все узнает, и рассказала, чтобы развлечься. По собственной глупости.
— И все-таки подстроила аварию? Если не для того, чтобы запугать меня, то зачем еще?
— Да, подстроила. Но что, если мы посмотрим на ситуацию иначе? Новенькая просто не думала, что герой увидит труп.
Выходит, Отонаси подстроила аварию с другой целью? Я еще поразмыслил над словами Дайи.
— Нет… — Я огляделся: новенькая, то есть Отонаси, пока не пришла. Скорее всего, осталась на месте аварии. — Нет, быть не может… Да нужно быть психом, чтобы пойти на такое!
— Точно. Человек, который пережил две тысячи шестьсот два повтора, едва ли останется в своем уме.
Отонаси убила кого-то, но вовсе не для того, чтобы запугать меня, а чтобы сохранить свою память.
Я вспомнил. Не хотел вспоминать, но все равно вспомнил. Отонаси подстроила аварию не только на две тысячи шестьсот первый раз — она делала это все две тысячи шестьсот раз!
Значит, в каждый «переход в школу» Отонаси кого-то убивает?
А я должен молча на это смотреть?
И в этот раз она снова убьет Харуаки?
— Харуаки!
— А? Чё такое, Хосии? — донеслось из-за дверного проема.